Приходы Русской Православной Церкви в Узбекистане сегодня: миссия в новых условиях исламского контекста
Впервые за много лет российские социологи провели полномасштабное исследование в Узбекистане, получив не только качественные, но и количественные данные того, как живет русскоязычное население в постсоветском Узбекистане, каковы его ожидания и надежды. Это исследование тем более интересно, что затрагивает специфику Русского мира в Узбекистане, а также роль приходов Русской Православной Церкви в сохранении русского присутствия и православной веры в этой стране. Это особенно актуально в ситуации близости территории стран Средней Азии к Ближнему Востоку с его нынешней тенденцией к радикализации ислама и антихристианской настроенностью.
Какую же миссию выполняют приходы Русской Православной Церкви в Узбекистане сегодня? И как они отвечают на возникающие вызовы современности? Ответам на эти вопросы посвящена данная статья.
Отметим, что проект «Приход Русской Православной Церкви в исламском контексте: практики взаимодействия и передачи ценностей Русского мира (на примере изучения русскоязычных общин в странах Средней Азии)» был осуществлен сотрудниками Информационно-аналитического центра факультета социальных наук ПСТГУ по благословению митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Викентия и проходил в 2019 году при финансовой поддержке фонда «Русский мир».
Исследование проводилось в несколько этапов: предполевой этап, основывающийся на вторичном анализе уже имеющихся данных исследований близкой тематики, и полевой, связанный с присутствием рабочей группы в Узбекистане. За время полевых работ в Узбекистане авторами проекта было взято более 20 глубинных интервью с митрополитом, настоятелями, священниками храмов, активными прихожанами, отвечающими за внебогослужебную деятельность на приходе, проведено 5 фокус-групп с разновозрастными прихожанами, собрано 348 анкет массового опроса православных верующих в храмах Ташкента, Бухары, Самарканда. Что же в итоге мы получили?
Портрет православного верующего в Узбекистане
В настоящее время, по неофициальным данным, в Узбекистане проживает порядка 650 000 русских (1,8% населения), из них не более семи тысяч являются прихожанами храмов Русской Православной Церкви.
Среди прихожан Русской Православной Церкви в Узбекистане более трети – молодежь
Портрет православного верующего – прихожанина храма РПЦ в Узбекистане описывается двумя основными группами. Первая – это женщины (69%) предпенсионного или пенсионного возраста (54,6%), по социальному статусу пенсионерки или домохозяйки, которые состоят в браке, но чаще, по разным причинам, в том числе в результате смерти супруга, без «второй половины» (59,3%). У них есть дети, как правило – один или двое (48,6%). Второй основной группой прихожан является молодежь (16–39 лет) – они составляют более трети всех прихожан (35,6%), из них 12,6% – учащиеся школ и вузов.
С точки зрения материальной обеспеченности прихожан православных храмов в Узбекистане вряд ли можно отнести к обеспеченным; как правило, это люди с доходом ниже среднего уровня (67,8%), которым сложно найти деньги не только на бытовую технику, но и на одежду и даже еду.
Подавляющая часть прихожан по национальности русские, они составили 79% всех опрошенных, но примечательно, что в православных храмах присутствуют люди и других национальностей. Так что православные приходы в Узбекистане этнически не однородны, хотя при первом рассмотрении может показаться иначе.
Еще одной важной особенностью православных прихожан в Узбекистане является то, что 90% из них проживают в этой стране с рождения или более 20 лет, что говорит об их укорененности в этом обществе. Важно при этом, что продолжительность приходской жизни более половины опрошенных (66,4%) также исчисляется долгими годами (от 6 до более 20 лет).
Кроме того, при более внимательном прочтении данных мы можем заметить равномерное распределение групп прихожан. Это свидетельствует о том, что в истории развития православных приходов в Узбекистане не было так называемых «провалов», люди приходили в храмы регулярно на протяжении 20 и более лет. Нет их и сегодня; напротив, наблюдается особенно заметный прирост храмов прихожанами за последние пять лет: 8,8% пришли менее полугода назад, 24,8% в последние пять лет. Таким образом, прирост храмов прихожанами за последние пять лет составил 33,6% верующих. Согласно интервью с настоятелями и священниками, этому в значительной степени способствуют введенные в 2011 году в обязательном порядке огласительные беседы перед таинствами крещения и венчания.
Обращает внимание и довольно высокий уровень воцерковленности прихожан: почти 77% опрошенных посещают храм каждую неделю, из них причащаются каждую неделю или раз в месяц 52% прихожан, регулярно читают Евангелие (8,9%) и другие положенные тексты 38,8%.
Вопрос на самоопределение также показал высокую степень связи с церковной жизнью: 77,6% опрошенных заявили о себе как о верующем, православном; в заметно меньшей степени, но как популярные отмечались такие варианты ответа: «просто человек» (37,6%), гражданин Узбекистана (33,3%), «назвал бы свою семейную роль (отец, мать, жена, бабушка, муж)» (17,2%).
Очевидно, что ни гражданская, ни семейная позиция не являлись первичными, основной все-таки была принадлежность к вере, что, видимо, преимущественно и определяет ядро самоидентификации православных верующих в Узбекистане. Обращает на себя внимание совсем минимальный процент тех, кто охарактеризовал свою позицию как «изгой», и это указывает на то, что мало кто из русскоязычного населения так себя ощущает в этой стране.
Особенности жизни православных общин в Узбекистане
В разговоре о приходской общине неизбежно возникает вопрос о ее сплоченности. Интересуясь у прихожан православных храмов в Узбекистане о степени сплоченности их общин, мы предлагали для оценки ряд суждений.
В итоге нам удалось выявить, что наибольшее согласие прихожан получили такие суждения, как: батюшка всегда доступен для общения (86,2%); от прихожан храма легко получить совет, рекомендацию, контакт (80,5%); на приходе много детских мероприятий, и есть возможность приводить детей (75,8%). Именно эти черты характеризуют православную общину в Узбекистане: доступность священника, развитость коммуникационных связей между прихожанами и активная работа с детьми в приходах.
В наименьшей степени востребованными оказались такие формы солидарности общины, как встречи прихожан вне храма и материальная помощь прихожан друг другу. Очевидно, что именно храм является основным местом встречи прихожан, а помощь советом, контактом оказывается прихожанами православных храмов гораздо чаще, чем деньгами. Вместе с этим развиты реципрокные практики (например дарообмен), которые не требуют материальных затрат, но в первую очередь связаны с желанием пожертвовать, отдать из уже имеющегося.
Православные Узбекистана хотели бы больше мероприятий с приходами в России
Важно отметить, что на вопрос о том, чего в большей степени не хватает приходской жизни в Узбекистане, прихожане православных храмов почти единодушно (с большим отрывом от других позиций) заявили, что связей с Россией и мероприятий с ее приходами (36,8%). Очевидно, что в этом обнаруживается определенный дефицит и потребность православных верующих в Узбекистане. Лишь затем выделялись такие варианты ответов, как любовь и поддержка прихожан (19,3%), которой, видимо, не бывает много; больше паломничеств (18,4%) и совместных мероприятий с другими приходами епархии (16,1%). Можно предположить, что именно в этом обнаруживаются в том числе проблемные области приходов и имеющиеся ограничения.
Наименее актуальными для прихожан, остающимися вне поля их интереса оказались возможность доступа в актив прихода (всего 3,7%) и необходимость совместных мероприятий с мусульманами и мусульманскими общинами (6,3%). Как показал опрос, в этом православные верующие нуждаются меньше всего.
Литургическая составляющая приходской жизни остается для прихожан главной
Отвечая на вопрос об основных функциях православного прихода в Узбекистане, прихожане православных храмов были предсказуемы и отметили основные три, которые предусматриваются сегодня в том числе официальной церковной политикой: литургическая (80%), образовательная (50,6%) и социальная работа (44,8%). Важно при этом, что литургическая составляющая приходской жизни остается для прихожан главной и есть понимание, что остальные по отношению к ней занимают второстепенное, инструментальное положение. Вообще ценно, что есть чувство иерархии у прихожан и вслед за литургической в качестве основной называется образовательная. Социальная работа прихода становится важной тогда, когда исполнены первые две: совершена Литургия и Евхаристия, а также получены знания основ веры. Безусловно, это показатель верной расстановки акцентов и правильной работы священников с прихожанами.
Русский мир в Узбекистане
Несмотря на существенные изменения социально-этнического состава населения страны, 57% опрошенных считают, что Русский мир, то есть та особая общность, которая разделяет ценности и культуру Русского мира вне зависимости от места жительства и гражданства, до сих существует в Узбекистане. Лишь 7% опрошенных убеждены, что Русского мира в Узбекистане уже нет, еще 36% затруднились с ответом. Подобные данные свидетельствуют о том, что присутствие Русского мира в Узбекистане для основной части опрошенных заметно, но есть и те, для кого это не столь очевидно и может со временем вызывать все большее сомнение. В пользу последнего свидетельствует то, что 67,5% респондентов согласились с тем, что в последнее время отток русскоязычного населения из Узбекистана усиливается.
Отмечая причины отъезда русскоязычного населения из Узбекистана, опрошенные нами респонденты называли основные пять: 1. низкие заработки (51,4%); 2. отсутствие работы (42,2%); 3. невозможность дать хорошее образование детям (27,6%); 4. слабая социальная сфера в целом (17,8%); 5. чужая культура, ностальгия по исторической Родине (17,2%). Как видим, большая часть причин связана с экономическими и материальными трудностями и в меньшей степени затрагивает область душевных переживаний респондентов.
О последнем свидетельствует и тот факт, что 67% прихожан отметили: живя в Узбекистане, они чувствуют себя комфортно и в безопасности; а 73% уверены, что даже сегодня (когда нет СССР) можно говорить о дружбе узбекского и русского народов в Узбекистане. Не актуализирована и такая проблема, как то, что именно незнание узбекского языка является препятствием для получения работы, – данные свидетельствуют, что в обществе нет однозначно имеющегося опыта по этому вопросу. При этом и сама принадлежность к русской нации не обеспечивает сегодня человека работой в Узбекистане, очевидно, этому способствуют иные факторы. Вместе с тем до сих пор русские и их традиции пользуются большим уважением местного населения – так считают 51,4% опрошенных. Все перечисленное, на наш взгляд, указывает на то, что этнический фактор – принадлежность к русским – значим лишь в определенных сферах, чаще всего при межличностном общении, как память о том, что в свое время дали русские Узбекистану.
Отвечая на вопрос о том, хотели бы или нет уехать из Узбекистана, 36,2% православных прихожан ответили: нет; еще 47,7% опрошенных выразили свое желание уехать, отмечая, что этой страной была бы Россия. Желающих отбыть в страну дальнего зарубежья всего 6,3%. Таким образом, мы видим, что больше половины респондентов все-таки хотели бы уехать, но больше трети русскоязычных прихожан не собираются покидать эту страну. Конечно, среди них много пенсионеров и тех, кто просто не имеет возможности уехать, тем не менее по сути это так называемый «костяк» Русского мира в Узбекистане, и то, как эти люди будут жить в данной стране завтра, как будет сохраняться присутствие русских в Узбекистане, во многом зависит от политики России и от ее отношений с Узбекистаном в целом.
Сама атмосфера православного храма связывает с Россией, и потому именно приходы являются центрами Русского мира
Не последнюю роль в этом могут сыграть (и уже играют) приходы Русской Православной Церкви, действующие в Узбекистане. Подавляющее большинство опрошенных, а именно 89,9%, считают, что именно приходы Русской Православной Церкви являются центрами Русского мира. Так позволяет им думать тот факт, что именно здесь чаще всего собираются русские (36%), а сама атмосфера православного храма связывает их с Россией (30,7%). В меньшей степени в приходах православных храмов проводятся концерты и мероприятия русской культуры (14,7%), но и они присутствуют, позволяя сохранять русские традиции и культуру в Узбекистане.
Немаловажно и то, что 40% опрошенных прихожан склонны считать, что приходы Русской Православной Церкви оказывают влияние на современное узбекское общество. Основными сферами такого влияния, по их мнению, остаются религия (44,3%), культура (43,4%), образование (24,4%), причем первые две, согласно показателям, воспринимаются почти как идентичные, близкие друг другу, а последняя явно уступает по степени влияния двум другим. Это вполне ожидаемо, так как в Узбекистане действует закон, регламентирующий открытую проповедническую и миссионерскую деятельность всех религиозных организаций в стране, но вместе с тем мы видим и то, что даже в таких условиях приходы Русской Православной Церкви проводят определенную работу в образовательной сфере Узбекистана и остаются одними из основных ее акторов.
Подводя итоги, отметим, что православные приходы в Узбекистане, несмотря на мусульманское окружение и ряд иных внешних факторов, продолжают действовать в стране. При этом не просто действовать, но и пользоваться уважением среди местного населения, оказывать влияние на определенные сферы жизни общества. Несмотря на то, что прихожане православных храмов в Узбекистане все чаще имеют женское лицо, причем лицо пожилого человека, в храмах постепенно появляется и молодежь. Особенно заметно это стало последние пять лет, когда были введены огласительные беседы перед таинствами крещения и венчания. Примечательно при этом, что прирост храмов за эти годы составил почти треть всех прихожан. Это значительный и внушающий оптимизм результат.
Узбекская земля имеет не только свои православные храмы, но и прирастает новыми святыми
Важно при этом, что за последние 20 лет существования православных общин в Узбекистане – в условиях по сути новой страны – приходы равномерно пополнялись прихожанами и не было замечено сколь-нибудь серьезного сокращения их числа. Это говорит о том, что в течение всего этого времени православные епископы и священники, действующие в Узбекистане, проводили последовательную политику как на уровне государства, так и среди населения. Не последнюю роль в этом сыграл фактор консолидации именно в Узбекистане большого числа опытных, по-настоящему духоносных старцев, таких как архиепископ Гурий (Егоров), архимандрит Борис (Холчев), архимандрит Серафим (Суторихин) и др., которые сумели передать основы христианской жизни и служения, осуществить преемственность священства. Рассматривается вопрос и о канонизации некоторых из тех священников, что здесь служили. Это свидетельствует о том, что узбекская земля имеет не только свои православные храмы, но и прирастает новыми святыми.
Вместе с тем наблюдаются и иные процессы: отток русскоязычного населения из Узбекистана, пусть и не в прежних масштабах, продолжает сохраняться. Этому способствуют низкие зарплаты, отсутствие работы, невозможность дать детям хорошее образование (большая часть учебных заведений не имеет русских классов). Даже среди нынешних прихожан православных храмов есть те, кто при имеющихся возможностях хотел бы переехать в Россию и покинуть Узбекистан навсегда; это говорит о том, что в недалеком будущем мы можем столкнуться с ситуацией совсем незначительного русского присутствия на этих территориях. Причем – и это важно подчеркнуть – именно приходы Русской Православной Церкви, по оценке опрошенных, являются центрами Русского мира, своеобразными его форпостами.
Сама атмосфера православных храмов, тот факт, что именно здесь собираются в большом количестве русские, делают православные приходы тем пространством, где происходит соприкосновение с исторической Родиной – Россией. Поэтому как никогда прежде, сегодня, когда окружающий мир становится особенно агрессивным, важно сохранить и не потерять православные приходы в Узбекистане и тех прихожан, которые там остаются. Именно эту задачу, как отмечали в своих интервью священники, ставят они перед собой в своем служении в Узбекистане сегодня как основную.
Православие в Узбекистане: жизнь вопреки
 |
| Храм святого князя Александра Невского, Ташкент |
— Отец Марк, в соседнем с вами Казахстане православным запрещено проповедовать для внешних, то есть Церковь находится в определенных ограничениях. Каково положение Православной церкви в Узбекистане?
— У нас практически такое же положение: миссионерствовать запрещено законом. В Узбекистане более жесткое законодательство о свободе совести и религиозных организациях. У наших же соседей законодательство более мягкое, чем у нас, поэтому для внешней миссии там более благоприятные условия. Вот внутренней миссией у нас заниматься можно.
Серьезные ограничения миссионерской деятельности связаны, прежде всего, с ваххабитской угрозой и активизацией сектантов. Особенный разгул сектантства в нашей стране наблюдался в конце 90-х – начале 2000-х годов. В то время сектанты, приверженцы ваххабизма и прочие могли спокойно зайти в любой кишлак, рассказывать, агитировать вступление в свою организацию. Наглость подобных деятелей не знала предела. Чтобы это пресечь, власти запретили всякую общественную проповедь, миссионерство, и мы, по благословению нашего архипастыря, как законопослушные граждане, подчиняемся этому установлению.
— Но при этом в Узбекистане активно действуют секты. Каким образом?
— В последние годы сектанты не так активны, хоть и «стараются изо всех сил», потому что на уровне государства их всячески пытаются принудить исполнять законы страны пребывания. До примерно середины 2000-х годов они ещё могли спокойно ходить по улицам, раздавать свои листовки, разговаривать о вере с людьми. На вполне закнных основаниях их задерживали, допрашивали, производили другие процессуальные действия, но, как правило, они всегда говорили, что это их личная инициатива. То есть брали ответственность на себя, чтобы прикрыть секту. В основном их штрафовали, а потом отпускали.
Еще они организовывали благотворительную помощь, чтобы привлечь побольше народа, психологически воздействовали на людей, применяли психотропные средства и массовый гипноз во время своих сеансов. Также чтобы привлечь человека в свою организацию, они помогали ему материально, обеспечивали продуктами. Все делалось и делается, к сожалению, для того, чтобы человек вошел в секту и никогда из нее не вышел.
— В связи с этим вопрос: православным в Узбекистане можно заниматься благотворительностью?
— Можно. У нас многие приходы занимаются благотворительностью, социальной работой. Мусульмане тоже занимаются благотворительностью, а вот совместных акций на этом благородном и необходимом нашим людям поприще у нас пока нет.
 |
| Никольский монастырь |
— Сестры милосердия тоже есть?
— Да, имеются. Делами милосердия у нас также занимаются женские монастыри. В Узбекистане вообще три монастыря: Свято-Троице-Георгиевский мужской в городе Чирчик (открыт в 1996 году), и два женских – Свято-Троице-Никольский (открыт в 1990 году) в Ташкенте и Свято-Покровский в Дустабаде, под Ташкентом. Покровский монастырь сначала был подворьем Никольского, а в 1998 году стал уже отдельным монастырем.
Сейчас в мужском монастыре живут два иеромонаха, один монах и примерно 10 послушников. В Никольском – более 30 насельниц, в Покровском – более 20.
В обители едут со всего Узбекистана. Кто-то изначально желает посвятить свою жизнь служению Богу и людям в иноческом звании. Кто-то приезжает просто поработать и потом остается навсегда.
— До этого монастырей в Узбекистане не было?
— Конечно, в царское время (вторая половина XIX – начало XX века) были здесь монастыри, например, Никольский в Ташкенте. Сейчас в районе его прежнего местонахождения находится женская тюрьма, а в наше время Никольский монастырь построили уже в другом месте.
— Откуда в новооткрытые обители пришли первые насельники?
— В основном, это те верующие, которые жили в Узбекистане, но были и приезжие. Например, первая игумения Любовь (Якушкина), приехала из Латвии. Теперь она подвизается в Казахстане, где строит Иверский женский монастырь под Алматой. В ташкентском Свято-Никольском монастыре ее молитвами и усилиями возвигнут новый храм, сестринский корпус с кельями, административный корпус, хозблоки, при ней началось строительство зданий православного приюта для девочек.
— А игумен в мужском монастыре?
— Первым его наместником был иеромонах Елисей. Через какое-то время его освободили от этой должности, а на его место назначили целибатного священника Николая (Будура), а в 2002 году – иерея Георгия (ныне – игумен Григорий (Палехов)). В конце 2010 г. на заседании Священного Синода его освободили от этой должности и назначили иеромонаха Нектария (Блинова). Отец Нектарий – иеромонах молодой, ему всего 30 лет. Он – наместник монастыря, а настоятелем является сам владыка митрополит.
— Запрет на внешнюю миссию сильно осложняет жизнь?
— Конечно, это не совсем хорошо: нельзя прийти ни в армию, ни в школу, даже в тюрьмы прийти в последние годы стало проблематично. В больницу можно прийти, только если кто-то из больных или их родственников позовет. Но мы все равно стараемся проводить с нашими верующими работу по просвещению и катехизации.
— Интересно, а если, к примеру, сами медицинские работники попросят священника выступить с лекцией?
— Данный вопрос решается через Комитет по делам религий при Кабинете Министров Республики Узбекистан. Если разрешение получено, то лекция может проводиться только в присутствии сотрудника комитета и в ней, как правило, участвует также представитель мусульманского духовенства.
По просьбе комитета мы совестно с мусульманской стороной проводим лекции о деструктивной деятельности различных сект, по противодействию религиозному экстремизму и терроризму в вузах, колледжах, лицеях и школах. На подобных мероприятиях нас всегда сопровождает представитель Комитета по делам религий.
Как я уже говорил, очень часто тематика лекций антисектантская: в Узбекистане действуют очень много сект. Поэтому несколько лет назад сотрудники Комитета по делам религий выступили с инициативой о проведении таких лекций, и мы согласились.
Православный священник или сотрудник Епархиального Управления, как правило, показывает небольшой фильм о вреде сект, например, о том, что у них происходит на собраниях и прочее, а потом читает небольшую лекцию об этом, как этим явлениям можно противостоять. В конце следуют вопросы из зала. Как правило, большинство из них адресовано православной стороне, вероятно, потому что в основном секты христианской направленности.
Бывает, интересуются, почему нельзя ходить в секты, как Православие смотрит на ту или иную проблему, как бороться с алкоголизмом и наркоманией, как поступить в такой-то жизненной ситуации.
 |
| Храм прп. Александра, игумена Куштского, поселок Янги-Чиназ |
— Как правило, в сельской местности в России прихожан не очень много. А в Узбекистане?
— Практически такая же картина и у нас. Многие селения у нас были основаны русскими поселенцами и жили там, в основном, русские и русскоязычные. После того, как в 1991 году Узбекистан стал независимым, люди стали уезжать, и число потенциальных прихожан стало еще меньше.
Я сам служу в поселке уже около 2,5 лет, а до этого был клириком кафедрального соборе в Ташкенте.
В нашем поселковом храме прихожан не очень много: в субботу на всенощном бдении бывает 10-15 человек, а в воскресение на литургии от 15 до 40 человек. На большие праздники, такие как Пасха, Рождество, Крещение, бывает до 100 человек. Большинство – пожилые люди, но есть и дети, и молодежь. К сожалению, основная масса молодых людей уезжает из села на заработки в Россию и Казахстан. Там они через какое-то время оседают и перевозят свои семьи. Здесь для них и для их будущих детей нет никаких перспектив.
В Ташкенте, естественно, прихожан намного больше. На большие праздники приходит 3-5 тысяч человек. В основном все русскоязычные, но не только русские: есть украинцы, молдаване, корейцы, представители других национальностей.
— В такой ситуации достаточно ли в Узбекистане православных священников или, может быть, их больше, чем нужно?
— Священников не хватает, поэтому в Ташкенте еще в 1990 году открыли духовную училище, на базе которого в 1998 году впервые в истории нашей епархии была основана Духовная семинария, призванная готовить священно- и церковносулжителей, а также других церковных работников для нужд Русской Православной Церкви в Средней Азии. До того, как открылась семинария в Казахстане, к нам приезжали абитуриенты и из этой страны. Сейчас на первом курсе семинарии обучается несколько студентов с юга Казахстана, а еще у нас учатся студенты из Киргизии и Таджикистана. Наша Семинария очень востребована, уже многие её выпускники успешно служат на среднеазиатских приходах в качестве священников, диаконов, псаломщиков, регентов, помощников настоятелей по важным церковным вопросам.
 |
| Кафедральный собор |
— В семинарии много учащихся?
— В настоящее время 44 семинариста. И 11 девушек. Деятельность семинарии направлена на удовлетворение внутренних кадровых потребностей нашей епархии, поэтому ее существование в рамках узбекского законодательства возможно.
Академии у нас, как вы понимаете, нет, поэтому выпускники семинарии поступают в имеющиеся в настоящее время в нашей Церкви Духовные академии.
— Сейчас духовные школы переходят на Болонскую систему. Вы тоже будете переходить?
— Конечно будем, как и все учебные заведения, но пока точно не знаем, когда это будет происходить и каким образом, учитывая нашу среднеазиатскую специфику. Надо здесь сказать, что узбекистанские вузы уже давно перешли на эту систему. А также добавить, что дипломы нашей Семинарии признаются Республикой Узбекистан как дипломы высшего учебного заведения. Мы имеет государственную регистрацию и лицензию от Комитета по делам религий как вуз РПЦ.
— Есть ли какие-то особенности преподавания в семинарии, которые учитывают местную специфику?
— Да, местная специфика отражается в учебном плане нашей Семинарии. Например, на первом курсе обязательно изучают узбекский язык, а еще в программе есть история Узбекистана.
— Священное Писание переведено на узбекский язык?
— Конечно, и уже давно. Перевод был сделан институтом Библии в Швеции. Обычно в Узбекистан Библию на узбекском языке привозят протестанты. Здесь также существует Библейское общество Узбекистана, где также имеется Священное Писание на местном языке. Если у нас возникает в нем необходимость, мы приобретаем у них.
 |
| Храм святого равноапостольного князя Владимира, Ташкент |
— Богослужение тоже переведено?
— Нет, но я по своей инициативе занимался переводом на узбекский язык отдельных частей богослужения. Сейчас вышла в свет брошюра «Вечная жизнь с Богом» на узбекском языке, которая была издана Православным обществом имени прп. Серапиона Кожеозерского. в этой брошюре представлены краткие сведения о православной вере, краткий молитвослов и краткая история Православия в Узбекистане. В самом Обществе был сделан перевод, а я, снова по своей личной инициативе и по настоятельной просьбе Общества, принимал участие в корректировке издания. Издана брошюра, прежде всего, для тех узбеков, которые приехали жить и работать в Россию и которые живо интересуются православной верой, желают больше узнать о ней на своём родном языке.
— Сложно вообще переводить на узбекский язык богослужение, молитвы? Все ли понятия христианской веры есть в языке?
— Не все. Например, нет слова «Единородный», и был сделан перевод как «Ягона ту?илган», буквально – «Единорожденный».
Многие слова, которые имеют греческое происхождение, например, «апостол», «Евангелие», «Христос», были оставлены в том же виде: ведь остались же они и в русском языке.
— «Троицу» мы перевели как «Учлик». «Уч» – это три, а «лик» — обозначение некоей общности. Например, есть слово «олмалик» – яблоневый сад: «олма» — это яблоко, яблоня, а «лик» — общность (но не сад!).
— А, например, «воскресение»?
— Похожее слово у них есть – «тирилиш» — «восстание».
— В Москве есть крещеные узбеки, казахи. А кто такие православные узбеки? Их крестили в детстве родители или они сами приняли крещение?
— В основном, это именно взрослые люди, которые сознательно пришли к вере.
— Но почему? Миссии в Узбекистане нет. Как Вы думаете: каким образом в России они узнают о Православии? Ведь даже если храмы открыты днем, мусульманину вряд ли придет в голову зайти внутрь. Так же, как и в Москве редко какому русскому придет мысль зайти в мечеть.
— То, что многие мусульмане используют нашу святую воду, это известный факт. Мне кажется, что, получая исцеление, некоторые из них начинают задумываться: «А вдруг там все-таки что-то есть, раз Бог православных помогает через эту воду?». Ведь они часто приходят спрашивать, почему так происходит, потом начинают интересоваться, узнавать больше о Православии и так далее.
Бывает, кому-то о вере рассказывают православные соседи. У человека возникают вопросы, и он приходят в церковь, чтобы их выяснить.
— Вы говорили о семинарии. А воскресная школа, например, при ташкентском соборе, есть?
— В соборе, как и в большинстве наших приходов, действует воскресная школа, которая в связи с некоторыми уже упомянутыми законодательными ограничениями, имеет несколько видоизменённую форму существования. У нас не школа, а «Внебогослужебные собеседования с прихожанами», которые могут быть как в воскресенье, так и в другие дни.
При нашей Семинарии есть Катехизаторское (женское) отделение, которое готовит будущих педагогов на этих собеседованиях, катехизаторов и регентов церковных хоров.
— Что проходят на этих внебогослужебных собеседованиях?
— Как и во всякой воскресной школе, преподается Закон Божий, церковное пение, церковное искусство. Изучаются Священное Писание, катехизис (основы веры), основы богослужебного устава, нравственное богословие, жития святых и история праздников. То есть мы имеем очень широкий спектр предметов и тем для бесед, которые способствуют не только научению тем или иным богословским знаниям, но и воспитанию гармонично развитой православной личности.
— Как устроена школа там, где вы сейчас служите?
— У нас тоже есть эти собеседования. Воспитанники делятся на 3 группы: дети от 7 до 12 лет, молодежь от 13 до 30 лет и все остальные. Раньше было только 2 группы, детская и старшая, а теперь добавилась и молодежь, человек 10 точно есть, и даже этим десяти мы очень рады. Детей сейчас человек 15, в группе старшего возраста уже человек 20-30.
— При всех ваших условиях и ограничениях, каково служить в Узбекистане?
— Конечно, служить в Узбекистане не легко. Но и унывать мы не собираемся. Без ложной скромности могу сказать, что все священнослужители нашей епархии – подвижники! Потому что в этих непростых условиях, не смотря ни на что они несут людям Благую Весть, радость во Святом Духе, умиротворенность во Христе Спасителе и неимоверную любовь к Богу и ближним! Своим личным примером и образом жизни они должны каждый день и час доказывать свою веру, надеясь на милость Божия и даруя своей пастве истинную христианскую любовь! И надо сказать, что они достойно несут свой подвиг служения Богу и ближним!
Знаете, в начале 90-х годов ныне покойный Святейший Патриарх Алексий II выступил в печати с обращением к тогдашней молодежи. Так вот, там были такие слова: «Нас почитают умершими, но вот, мы живы…» Немного перефразируя, о Православии в Узбекистане можно сказать так: «Живы вопреки…»!
Православные соборы Ташкента
Очередная лекция ташкентского журналиста, историка и краеведа Бориса Анатольевича Голендера посвящена соборам православной церкви, расположенным в столице Узбекистана. Лекция записана в феврале 2019 года. Полная текстовая расшифровка — ниже.
Восточные православные церкви имеют двухтысячелетний опыт мирного сосуществования с другими конфессиями на земле. И проникновение христианства на территорию нынешнего Узбекистана относится еще ко времени сразу после воскрешения Спасителя.
Мы на старинных домусульманских денежных знаках находим несторианские кресты, находим в археологических раскопках христианскую символику на кулонах. Существуют так называемые намогильные камни – кайраки, где сирийским письмом и арабским письмом обозначены имена и деятельность христиан этой части планеты.
Поэтому появление Русской православной церкви в Туркестане, оно не вызвало каких-то особых противодействий, и в новом городе Ташкенте к началу XX века существовало более 30 храмов. Но большинство из этих храмов были домовыми церквями, очень небольшими, которые обслуживали воинские части, учебные заведения и некоторые другие учреждения. И даже вот этот вот огромный храм, который сегодня является Кафедральным Успенским собором, это в действительности домовая церковь Ташкентского военного госпиталя, которая была освящена во имя святого Пантелеймона еще в XIX веке. Правда, от той церкви уже практически ничего не осталось, кроме одного предела внутри Успенского собора, оставшегося так и пределом святого Пантелеймона.
Как известно, этот святой в православной церкви ответственен за выздоровление больных, раненых и поэтому он, конечно, не случаен здесь, около старинного Ташкентского военного госпиталя в районе нынешнего Мирабадского района. А все остальное – это было построено уже совсем недавно, после Второй мировой войны.
Вот это здание Успенского собора, оно в таком виде, как сегодня, появилось только в 1958 году.
Между прочим, во времена, когда глава советского государства Никита Сергеевич Хрущев активно воевал с церковью — это тоже Ташкент, его особенность — сумели получить государственные капиталовложения для восстановления и перестройки большого православного собора в Ташкенте. Потому что, кроме небольшой церкви-часовни на кладбище, православных храмов в Ташкенте вообще на тот момент не было. Перед войной все они были закрыты или уничтожены большевиками.
И вот этот огромный Успенский собор, который разросся еще в годы независимости, за это время руководил Ташкентской и Среднеазиатской епархией замечательный церковный историк, митрополит Владимир, который очень много сделал для того, чтобы превратить вот эту вот территорию вокруг Успенского собора в целое митрополичье подворье. Здесь теперь резиденция митрополита и новые здания для святой воды, для крещения, духовная семинария. Все это появилось в годы независимости в Узбекистане, а так скромный Успенский собор возвышался здесь, в районе Госпитального рынка, начиная с 1958 года. Своими золотыми куполами он украшал эту часть города. Не случайно он здесь расположен, потому что это место концентрации православного населения вокруг Госпитального рынка, вокруг Ташкентского вокзала.
И естественным образом эта доминанта, я бы сказал, православия в новом городе Ташкенте, она укоренилась именно здесь.
Я должен сказать, что нынешний владыка, руководитель митрополичьего округа митрополит Викентий очень много делает для того, чтобы окормляемая им Православная церковь в Узбекистане, чтобы она звучала бы в нашей жизни. В особенности он уделяет большое внимание пропаганде и созданию центра по изучению святого Луки, его произведений.
Святой Лука – это ташкентский профессор медицины Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, который в ранние советские времена был рукоположен в епископы Ташкентский и Туркестанский и потом много страдал от государственной власти. Трижды он бывал в ссылках и, несмотря на это, он продолжал свое научное и свое духовное служение. И в результате после его смерти, обретения святых мощей в Симферополе он был причислен к Лику православных святых. Так что ташкентцы имеют и в этой части духовной жизни свой вклад.
Но, кроме этого, я посчитал, что нужно рассказать людям о тех храмах православных, которые были в дореволюционном Ташкенте, которые в тяжелые революционные годы были уничтожены. И вот тогда с помощью Русской православной церкви удалось издать вот такой вот альбом «Вечный свет куполов. Старинные храмы Туркестанского края».
Значительную часть этой книги занимают редкие фотографии из моей коллегии, которые показывают нам пять приходских православных храмов Ташкента. Ни один из них до настоящего времени не сохранился, в том числе и помещенный на обложке собор Святого Сергия, где служил святитель Лука в 20-е годы XX века.
В настоящее время эта книга, конечно, за полгода разошлась, и теперь ее уже давно в продаже нет. Тем не менее ташкентцам многим мало знакома церковная история нового города Ташкента. И сегодня в нашей лекции мы постараемся показать хотя бы места, где стояли эти величественные православные здания, которые, конечно же, являлись архитектурными доминантами, они украшали город. Это были произведения выдающихся архитекторов разных, в том числе и ташкентских. К сожалению, сегодня даже следы их трудно найти в Ташкенте, но тем не менее и следы эти тоже есть.
Таким образом, православная жизнь в Ташкенте не затихает. И здесь вот, на территории митрополичьего подворья, перед Успенским кафедральным собором, всегда люди, и это говорит о том, что духовная составляющая русского общества, которое, конечно же, в значительной степени православное, она не прекращает быть в этом независимом государстве, которое очень бережно относится ко всем конфессиям, в том числе и к православию. И существует даже определенный конкордат, я бы сказал, согласие между Православной церковью Узбекистана и исламом.
Первый и второй соборы православные Ташкента были построены на Соборной улице, которая потом называлась Кауфманским проспектом, потом улицей Карла Маркса, а теперь это улица Сайилгох. Вот здесь, где перекрещивается эта улица с Самаркандской, ныне проспектом Шарафа Рашидовича Рашидова, и были построены первые два православных храма Ташкента. И самый старый из них, Иосифо-Георгиевский, напротив ныне стоящего дворца великого князя Николая Константиновича, был уже закончен вчерне в 1866 году. Он был построен из сырцового кирпича сначала, потом обложен уже жжённым кирпичом, нашим туркестанским, среднеазиатским, буро-желтого цвета. И неоднократно переделывался. К его постройке имели отношение разные архитекторы. Иосифо-Георгиевский собор был главным собором Ташкента на протяжении первых десятилетий существования нового города. И он был рассчитан почти на 800 человек.
В советское время в нем открыли кукольный театр, потом еще и пельменную. И храм исчез. Последние его остатки были уничтожены в конце XX века.
А вот военный Спасо-Преображенский собор, через дорогу построенный, прямо перед нынешним зданием сената, это величественнейшее здание, почти 20 лет его строили, разбирали как надо, не надо. По проекту академика Резанова архитекторы Погосский и Вильгельм Гейнцельман строили это здание – огромный собор, почти на две тысячи человек, с высокой колокольней, несколько десятков метров. Колокольня была между собором и белый домом, а белый дом как раз вот на месте нынешнего сената. Это огромное здание было главным собором православным Ташкента. Одновременно этот собор превратился в некрополь, потому что здесь были захоронены выдающиеся деятели Туркестанского края: два туркестанских генерал-губернатора, подполковник Василий Васильевич Обух, друг Достоевского и участник первого штурма Ташкента, тот же самый коммерсант Николай Иванович Иванов, знаменитый ташкентский купец, миллионер и заводчик. Многие-многие другие. Великий князь Николай Константинович уже в 1918 году. И вот этот некрополь вместе со всем собором в середине 30-х годов был уничтожен, взорван без всяких следов. Сегодня даже некоторые журналисты, не очень умелые и совершенно не знающие историю Ташкента, не могут точно показать место, где же все-таки собор находился. А собор находился прямо на площади перед белым домом, там, где теперь партер зеленой травки перед сенатом.
Вот помещения собора. Два собора и дали название Соборной улице. Сначала одним собором руководил иерей, потом он перешел в большой построенный собор в 1888 году, военный Спас-Преображенский собор был закончен и освящен. Знаменитый ташкентский священник, митрофорный протоиерей Андрей. Фамилия его была Малов. И он участвовал во взятии Ташкента в 1865 году, за что был даже награжден наперсным крестом на георгиевской ленте. Вот он и был настоятелем сначала Иосифо-Георгиевского, а потом военного Спас-Преображенского собора, первого и второго соборов православных города Ташкента.
Третий православный христианский храм в Ташкенте был построен в середине 1890 года. Это была церковь за пределами городской ташкентской черты того времени, в поселке Никольском, который построен был для переселенцев, русских крестьян и отставных солдат. Теперь это место называется Шор-тепа, это по дороге от метро «Буюк Ипак йули» до Тракторного завода. Высокий холм, вокруг которого и группировались домики поселка Никольского.
Храм был построен на средства знаменитого заводчика, коммерсанта Ташкента, потомственного почетного гражданина Николая Ивановича Иванова и имел вид такой, псковско-новгородской старинной церкви. Церковь эта возвышалась на холме, а вокруг нее располагались одноэтажные строения Никольского поселка.
Церковь в селе Никольском была освящена во имя святого Николая Чудотворца, покровителя русской земли, и соответствовала всем канонам церковного зодчества того времени. Пожалуй, это был самый красивый храм Ташкента — миниатюрный, небольшой, пятиглавый, он являлся несомненным украшением этой части города. Шор-тепа — эта часть города вошла в состав городской черты, теперь это, естественно, городская территория.
Но жизнь храма была недолгой. Это место облюбовали представители самого грозного ведомства послереволюционного Ташкента — НКВД. Храм был разрушен. Сохранились очень интересные фотографии некоего человека, который служил в этих войсках: с барабанным боем полк НКВД марширует около развалин никольского храма. И эти фотографии, пожалуй, последние после этих событий начала 30-х годов, храм был полностью разрушен, и холм застроен жилыми домами.
Место это легко угадать, потому что это самая высокая часть шоссе, дороги, которая теперь называется тоже Буюк Ипак йули или бывшего Луначарского шоссе.
Этот третий храм Ташкента представлял, конечно, большую архитектурную ценность. А сегодня мы можем ее увидеть только в книге. Вот в «Вечном свете куполов» я привел все известные мне фотографии этого памятника церковной архитектуры Ташкента.
К сожалению, многие ташкентцы даже вообще не представляют о том, что такой замечательный, выдающийся в архитектурном отношении храм существовал в нашем городе.
На площади Хамида Алимджана, как она сегодня называется, или Сергиевской площади, как она называлась до революции, произошли очень важные события взятия Ташкента. Именно здесь была первая военная стычка между войсками генерала Черняева и войсками Алимкула, парваначи, то есть генерала Кокандской армии. И в 1897 году на этой площади по замыслу архитектора Бурмейстера было решено поставить храм, православный храм во имя святого Сергия Радонежского. Ну, как вы помните, святой Сергий вдохновил когда-то войска Дмитрия Донского на Куликовскую битву.
И этот храм строили ташкентцы, два брата-мусульманина, Сейид Гани и Сейид Карим Сейид Азимбаевы, знаменитые подрядчики, миллионеры, конечно, сыновья знаменитейшего тоже ташкентского общественного деятеля Азимбая Мухаммадбаева, который когда-то, во времена Черняева, возглавлял городское ташкентское самоуправление, махкама. И вот этот собор, удивительно красивый, занял как раз перекресток, тот перекресток, который сегодня занимает двухэтажный мост на площади Хамида Алимджана. Это было кольцо второй линии трамвая вокруг него, первоначально обходил, конка даже еще, не трамвая, а потом он только был продлен дальше по этой Пушкинской улице. И собор этот с 1897 года был оплотом Православной церкви в этой части города.
Учтите, что это было место, где жила ташкентская интеллигенция. Именно здесь, на улицах, вокруг Пушкинской улицы, это знаменитые тоже были улицы, Тургенева, Крылова, Толстого, Жуковского и так далее. Вот это был такой интеллигентный центр, в том числе и православный. И когда уже после революции возник церковный раскол, то церковь Святого Сергия Радонежского стала оплотом староцерковников, то есть сторонников настоящего, так сказать, исконного православия, не подчинявшихся указам большевистской власти. И именно тогда в этом соборе проповедовал будущий святой русской православной церкви – ташкентский профессор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, который в это время принял постриг, в начале 20-х годов, и был епископом Ташкентским и Туркестанским. Место его деятельности – собор Святого Сергия в Ташкенте.
Ну, а в 30-е годы большевики закрыли церковь, Лука, как известно, был сослан, а здесь не нашли ничего другого, как создать Клуб металлистов. Здесь недалеко находился механический завод, опытно-механический завод, он носил имя Ильича, теперь это НПО «Технолог». И, естественно, что тут возник Клуб металлистов. Вместо крестов на куполах Сергиевского собора появились большие фанерные красные звезды. Ну и в таком виде собор просуществовал недолго и был разрушен в конце 30-х годов. Таким образом, от этой, четвертой по счету православной церкви Ташкента, в настоящее время тоже практически ничего не осталось. Здесь только памятник Хамиду Алимджану.
Дело в том, что нелепая, трагическая смерть Хамида Алимджана произошла недалеко отсюда, уже в годы Второй мировой войны. Поэтому эта площадь теперь носит имя поэта и руководителя писателей Узбекистана в годы войны, поэта Хамида Алимджана.
Пятый приходской православный храм нового города Ташкента была построен в 1899 году по проекту замечательного ташкентского архитектора Георгия Михайловича Сваричевского. Он был построен при железной дороге, на средства, собранные с железнодорожных служащих и рабочих. Это был белокаменный, единственный ташкентский белокаменный храм, он был построен из привозного белого кирпича и внутри украшен очень замечательно. Потому что иконостас его делали сестры московского Новодевичьего монастыря. Храм украшался еще и тем, что он был электрическим освещением снабжен, единственный в Ташкенте. И смотрелся он очень здорово, потому что его было видно и с полотна железной дороги, и вот с этого моста через Салар. Канал Салар протекал рядом с храмом. Это была тоже архитектурная доминанта всего железнодорожного района. Даже существуют панорамы всего железнодорожного узла Среднеазиатской железной дороги, снятые с верхушки, с колокольни этого храма.
Но храм просуществовал, увы, недолго. В конце его существования им руководил Михаил Андреев, замечательный священник, прославленный в истории Русской православной церкви. Он пострадал за религиозные убеждения и погиб в сталинских застенках. А храм еще в конце 20-х годов был разрушен, естественно, как тогда писали в прессе, по многочисленным пожеланиям трудящихся.
Этот храм наименее известен в Ташкенте и даже его очертания многим коренным ташкентцам не знакомы.
Теперь на месте храма начинается вход в ташкентский Музей железнодорожной техники. И старинные паровозы – гордость технической музейной жизни Ташкента – стоят именно там, где когда-то проходили верующие. Храм, который был освящен во имя благовещения Пресвятой Богородицы.
Единственное сохранившееся до наших дней православное строение старого доброго Ташкента – это церковь-часовня, которая была построена и освящена 8 мая 1905 года. Фактически в первозданном виде она дожила до нашего времени, и был даже такой период, когда это была единственная православная церковь во всем огромном городе. Это в 20-е, 30-е годы.
Она совсем небольшая, много раз ремонтировалась, и внешний вид ее говорит сам за себя. Между прочим именно в этой церкви происходило отпевание великой русской актрисы Веры Федоровны Комиссаржевской в 1910 году, о чем сохранились даже фотодокументы. Так происходит и сегодня, это в основном часовня-церковь для отпевания на этом старинном Боткинском кладбище. Кладбище было построено еще в 1877 году. Именно с того времени здесь стали производить захоронения православные. Ну вот церковь-часовня появилась только в 90-е годы XIX века. И традиции, в которых построена эта церковь, тоже говорят сами за себя, потому что это все та же псковско-новгородская линия православной церковной архитектуры.
Я стою у самого старого из сохранившихся памятников православного зодчества в новом Ташкенте. Но это уже не новый Ташкент, это старый город. Именно там выглядит сейчас часовня, которая была поставлена на могиле русских воинов, погибших при штурме Ташкента. И эта часовня была здесь воздвигнута в 1886 году. Это Камаланское кладбище. Вообще говоря, кладбище это называется не Камаланским, а называется оно Ходжа Аламбардор. Огромная, ныне перестроенная мечеть здесь. Здесь много-много старинных захоронений, в том числе легендарный мазар, мавзолей Ходжи Аламбардора, знаменосца, который будто бы сопровождал пророка Мухаммада в его походах. Этот старинный мазар выше здесь по склону, а вот в этом месте была братская могила.
24 рядовыми и тремя младшими офицерами ограничились жертвы при штурме Ташкента со стороны отряда генерала Михаила Григорьевича Черняева. И штурм начался именно здесь, в районе Камаланских ворот. Это совсем недалеко от этого места, где мы стоим. Сейчас на месте этих ворот мост метро, ташкентский мост метро, линия, которая ведет из центра города на Чиланзар.
И вот здесь было решено составить мемориал, облагородить это место. Здесь был создан такой небольшой квадратный скверик, тоже с художественным, можно сказать, заборчиком таким. Ветераны занимались окормлением этого места. Были поставлены соответствующие надписи «Погибшие за други своя». И вокруг плиты были установлены такие пирамиды из артиллерийских ядер. А сама часовня внутри имела наполнение, конечно. Там были доски, на которых помещались имена и фамилии всех погибших, а также иконы и соответствующие надписи из Священного Писания. Здание было увенчано крестом. Даже центральные органы печатные России того времени публиковали реляции о том, как это вот здесь создавалось, как открывалось торжественно. В то время генерал-губернатором Туркестанского края был Николай Антонович Розенбах.
И вот этот памятник дожил, естественно, только до 17-го года, 1917 года. Потом значительная часть его была уничтожена, и вот эта улица, проложенная совсем недавно, сразу после Второй мировой войны, здесь на участках были построены жилые дома. Но как вы видите, жители этого района бережно сохраняют те остатки строения часовни, которая когда-то здесь стояла, и это очень хороший признак, это признак Ташкента. Потому что город наш многонациональный, многоконфессиональный и, как вы видите, даже в махалле старого города сохраняется вот такой вот небольшой православный памятник архитектуры. Ведутся переговоры о том, чтобы его восстановить в полном виде, но это дело пока что еще будущего.
Время, как транспортный поток, неудержимо движется вперед, и старый Ташкент уходит от нас в необозримое совершенно прошлое.
Уже сегодня трудно представить себе новый город Ташкент, каким он был всего 100 лет тому назад, так же как и православные памятники его, которые украшали город, составляли его гордость, в какой-то степени даже и главные здания архитектурные, доминанты, как говорят сегодня. Только фотографии и память людей остается в истории.
Но жизнь продолжается, и как был православный Ташкент 100-150 лет тому назад, так и памятники православного Ташкента сегодня существуют, они живут, они окружают нас. И в этом смысле можно сказать, что история Ташкента подобна вот такому шоссе, которое движется в будущее, неизменно сохраняя накал скорости. Поэтому сегодняшнее наше путешествие по местам, где ранее стояли православные храмы Ташкента, поможет представить нам то далекое время, потому что без этого старого нового города просто не существует.