Содержание:
Место силы: Еврейский музей и центр толерантности
Как научить школьников менять мир к лучшему, что такое форум-театр и почему Еврейский музей любят слабослышащие — об этом в спецпроекте АСИ «Место силы».
Еврейский музей — это 12 павильонов, посвященных еврейской культуре, истории расселения евреев, их жизни в России до наших дней, воспоминаниям о Великой Отечественной войне и Холокосте.
Это пространство неспроста называют самым высокотехнологичным музеем России. В отличие от многих других музеев, где экспонаты трогать нельзя, экспозиция здесь рассчитана на взаимодействие с посетителем. Нажимая на интерактивные экраны, вы можете посмотреть фильмы о жизни евреев в Российской империи, инсценировки еврейских обычаев, биографии известных людей.
Фото: Ольга Воробьева/АСИ
Музей стал любимым местом глухих и слабослышащих людей.
«Мои коллеги из музея «Гараж» поделились откликами людей с нарушениями слуха. Оказалось, для них здесь очень комфортная среда, несмотря на то что мы для этого ничего особенного не делали. Музей достаточно громкий, здесь много текстов, все фильмы идут с подстрочным переводом — английским и русским. После таких отзывов мы задумались, как нам работать с такими посетителями», — рассказал Олег Меламед, директор департамента экскурсионных программ музея.
Само здание не потребовало кардинальных изменений — просторный, длинный, одноэтажный музей подходит в том числе для посетителей на инвалидных колясках. При строительстве были установлены пандусы. Их, правда, пришлось сделать более пологими и нескользкими. Все туалеты оборудованы специальной комнатой для людей с инвалидностью. Многие экспонаты для них доступны.
Фото: Ольга Воробьева/АСИ
Но для проведения экскурсий одной доступной среды недостаточно — необходимо обучить сотрудников. Экскурсоводы Еврейского музея посещали тренинги по работе с инвалидами и создали программу доступных экскурсий для глухих и слабослышащих.
Некоторые группы посетителей приходили с собственным переводчиком жестового языка, и сотрудники музея решили обучать их работе с экспозицией, чтобы они могли адекватно перевести речь экскурсовода.
«Во время работы мы поняли, что со слабослышащими и глухими людьми нужно говорить по-другому. Некоторую информацию они понимают не так, как обычные люди, потому что им не довелось пережить какой-то опыт. Поэтому здесь важна контекстная информация», — объяснил Олег Меламед.
Сейчас музей разрабатывает программы для слабовидящих и слепых. Уже созданы эскизы предметов, которые можно будет трогать для знакомства с экспозицией. Первые шаги делают и в работе с особенными детьми.
Фото: Ольга Воробьева/АСИ
Авангард в Бахметьевском гараже
Постоянная экспозиция — далеко не единственная составляющая музея. Здесь открыт образовательный центр, в котором проходят лекции, мастер-классы, кинопоказы, работает центр авангарда.
Почти все лекции бесплатные, они рассказывают о еврейской культуре, религии и истории, культуре и истории XX века в целом, об актуальных философских проблемах и о искусстве авангарда.
Лекции образовательного центра. Фото предоставлено Еврейским музеем и центром толерантности
Авангарду в Еврейском музее посвящен отдельный центр и библиотека, поскольку сам музей располагается в Бахметьевском гараже — здании в стиле конструктивизма.
«Центр авангарда — это площадка для знакомства молодежи, в том числе и профессиональной — студентов-искусствоведов, культурологов, историков архитектуры, с уже известными исследователями. В прошлом году мы провели первую молодежную конференцию, а в этом создали кураторскую школу для подготовки кураторов в музеи авангарда», — говорит Лия Чечик, руководитель образовательных программ Еврейского музея.
Фото: Ольга Воробьева/АСИ
Лекции в образовательном центре могут проводить не только опытные специалисты и ученые, но и молодые исследователи.
«Очень важно предоставлять молодым специалистам возможность развиваться в качестве профессиональных лекторов и давать им площадку для образовательных курсов», — добавила руководитель образовательных программ.
Пять шагов, чтобы изменить мир
Вместе с Еврейским музеем открылся и Центр толерантности — площадка для диалога о терпимости, уважении к другим культурам, религиям и мировоззрению.
В 2013 году команда Центра толерантности взялась обучать школьников решать социальные проблемы, а заодно уважать других людей и поступать ответственно.
Программа «Пять шагов толерантности» состоит из нескольких ступеней. Сначала школьники выбирают социальную проблему и предлагают возможное решение, придумывают добровольческие акции. Затем им предстоит изучить свои права и обязанности, поговорить об экстремистских действиях и ответственном поведении в таких ситуациях. По итогам программы участники подготавливают социальные проекты, учатся продвигать их и работать в команде.
Проект «Пять шагов толерантности». Фото предоставлено Еврейским музеем и центром толерантности
Все проекты разные, но объединены целью помочь и поддержать тех, кому это нужно. Например, две участницы программы решили помочь ученику своей школы, который упал с лестницы и повредил позвоночник. От его родителей девочки узнали, что ему не хватает памперсов. Они напекли печенья, продали его за пожертвования на школьной ярмарке и купили памперсов почти на целый год. На этом проект «Две печеньки» не закончился. Таким же образом девочки помогли детскому дому купить занавески, а приюту для животных — необходимые лекарства.
«Программа учит не быть равнодушным и верить в то, что ты можешь что-то поменять, — рассказала АСИ Анна Макарчук, директор Центра толерантности. — Наши ученики должны четко осознавать последствия своего выбора — действия или бездействия. А все остальное — это уже навыки: уметь вести за собой, найти ресурсы на социально значимую инициативу. Самое главное, чтобы понимали, что они те люди, которые меняют мир к лучшему».
Проект «Пять шагов толерантности». Фото предоставлено Еврейским музеем и центром толерантности
В 2019 году программа проходит в Центре толерантности в последний раз. После этого она отправится в свободное плавание и будет существовать на других площадках. Центр будет обучать педагогов проводить такие занятия самостоятельно, чтобы охватить больше школ и учеников.
«Так живет почти каждая наша программа, — отмечает Анна Макарчук. — Мы придумываем, апробируем, делаем программу повышения квалификации, учим педагогов. Некоторые продолжают жить у нас на площадке».
Меняющийся спектакль
Чтобы объяснить понятия, сложные не только для детей, но и для взрослых, Центр толерантности также проводит мотивационные тренинги. Подросткам предлагают подумать о своем месте в мире, об отношениях в группе, о психологическом климате в классе.
«Мы никогда не даем готовых ответов, потому что они будут чужеродными для подростков. Все, что мы можем сделать, — создать пространство, чтобы они сами получили свой опыт и сделали выводы», — отметила Анна Макарчук.
Пространство для размышления дает и форум-театр. Это спектакли, большую часть которых помогают ставить сами зрители. Непрофессиональные актеры-волонтеры показывают короткие истории и останавливаются, не доходя до развязки. Например, героиня спектакля прыгает на подоконник — она может выпрыгнуть в окно или кинуться на руки своему возлюбленному. Но спектакль не продолжается, а начинается заново, теперь уже с участием зрителей — они говорят, как герои должны были действовать, чтобы все закончилось иначе.
Форум-театр. Фото предоставлено Еврейским музеем и центром толерантности
Дважды в месяц в центре проходят встречи киноклуба с режиссером Еленой Погребижской. И сюда приходят не только для того, чтобы посмотреть кино. «Кино — лишь повод подумать о важных социальных проблемах. Самое главное в киноклубе проходит именно во время дискуссии», — добавляет директор Центра толерантности.
Киноклуб с Еленой Погребижской. Фото предоставлено Еврейским музеем и центром толерантности
Олег Меламед, директор департамента экскурсионных программ музея
Я пришел в Еврейский музей через несколько дней после открытия. До этого работал в Еврейском культурном центре на Никитской и в фонде «Джойнт». В 2012 году решил поменять в своей жизни все. Мне предложили работу в музее, я обещал подумать. Погулял два часа по экспозиции и согласился — такого я не видел никогда и нигде ни в плане подачи материале, ни в плане идеи репрезентации истории.
Больше всего мне здесь нравятся люди. Каждый сотрудник — хороший специалист и прекрасный человек. Наверное, сочетание этих качеств помогает нам преодолевать трудности, которые порой возникают.
Иногда, конечно, устаешь. В первый месяц я провел 50 экскурсий, потому что кроме меня в отделе никого не было. Я понял, что у меня пропадает голос, и завтра я не смогу работать. Тогда я начал привлекать к работе и обучать наших смотрителей на экспозиции. Сейчас у нас 35 экскурсоводов, а экскурсии мы проводим по меньшей мере на трех языках — русском, английском и иврите, готовим французский, испанский и немецкий. Мы уже выходим за пределы музея и делаем экскурсии по городу, по еврейской Москве.
Лия Чечик, руководитель образовательных программ Еврейского музея
Я только вернулась из Англии после защиты магистерской работы и меня позвали координировать в музее исследовательско-выставочный проект про иерусалимский храм. По образованию я искусствовед и свои исследования посвятила образу Иерусалима в итальянской живописи и восточным мотивам в искусстве эпохи Возрождения.
Проект, к сожалению, не состоялся, но я осталась координатором исследовательского центра, курировала научные проекты музея и обновление постоянной экспозиции, потом стала заниматься образовательными программами. Мне очень нравится пространство музея, нравится работать в памятнике архитектуры. Кроме того, мы не зацикливаемся на чем-то одном – в наших выставках и программах мы затрагиваем широкий спектр тем. Это раздвигает горизонты.
Анна Макарчук, директор Центра толерантности
Я не нашла эту работу, эта работа нашла меня. Это событие как будто поставило все на свои места. Так бывает, когда смотришь на какую-то фигуру и она кажется довольно хаотичной, а когда повернешь ее нужным ракурсом, все оказывается неслучайным.
Лет 15 назад в Москве был центр «Гратис», который занимался толерантностью и всевозможными гуманитарными технологиями. Он сотрудничал с кафедрой психологии личности МГУ. Мы занимались в том числе интеграцией мигрантов из дальнего зарубежья. Потом я ушла в бизнес-психологию и довольно долго работала бизнес-консультантом, бизнес-тренером. Интересная работа, но пустоватая, не хватает чего-то важного. Думаю, это знакомо тем, кто работал в социальной сфере. Когда я уже хотела все это бросить, мне позвонили и сказали, что строится Еврейский музей и в нем планируется открыть Центр толерантности. Наверное, не каждому везет так, как мне, — придумать эту историю, создать ее с нуля, смотреть, как она работает, и работать вместе с ней.
Новое место: Еврейский музей и Центр толерантности
В здании Бахметьевского гаража открылся Еврейский музей и Центр толерантности. Первый в России музей, коллекция которого основана на не артефактах, а на интерактивных гаджетах.
В Бахметьевском гараже, где до недавнего времени располагался музей современного искусства «Гараж», открылся Еврейский музей и Центр толерантности. Все внешние стены Бахметьевского гаража, который является памятником архитектуры, сохранены, но внутри построено здание в здании, выложен новый пол, стены. На площади в 8,5 тысячи квадратных метров представлена экспозиция, рассказывающая об истории еврейской общины в России, расположены 4D-кинотеатр, библиотека, Центр толерантности, детская студия, сувенирная лавка и кафе с кошерной едой. Концепцию для музея разработала компания Ralph Appelbaum Associates, создавшая более 30 музеев по всему миру, в том числе Музей транспорта в Лондоне.
Прежде чем перейти к экспозиции, посетителям предлагают просмотреть 4D-кино о возникновении еврейского народа. Фильм начинается со сцены сотворения мира и заканчивается возвращением евреев на землю обетованную. Пятиминутное видео сопровождается неожиданными эффектами — укусами насекомых во время сцены одной из казней египетских, потоками воды во время Всемирного потопа. Так начинается знакомство с самым технологичным музеем в России.
Особенность Еврейского музея в том, что тут практически нет артефактов, подлинных предметов еврейской старины. Основу музея составляют интерактивные гаджеты: например, свиток Торы оказывается компьютером и сам переводит указанное место в тексте. На воссозданной базарной площади еврейского городка стоит бочка, в которой можно увидеть старинные фотографии, а если провести по интерактивной глади воды рукой, фотография сменится другой.
Экспозиция музея расположилась во множестве залов, каждый из которых посвящён определённому периоду жизни евреев в России. Обособленная жизнь евреев до XVIII века представлена в виде городка, где есть синагога, базарная площадь, школа и, конечно, домашнее застолье. Практически все экспонаты можно трогать, за столами разрешают сидеть, причём большинство предметов откликаются на прикосновение: играет еврейская музыка; семья читает молитву над чашей вина, если к ней притронуться; городок говорит множеством голосов — создатели экспозиции использовали десятки часов архивных записей.
Время первых переселений евреев представлено в виде кафе на железнодорожной станции, период революции — в виде зала с авангардными наклонными колоннами. Один из самых впечатляющих — зал, посвящённый истории Великой Отечественной войны. На огромном экране транслируются видеозаписи с рассказами людей, переживших войну. Они говорят о концлагерях, о братских могилах, из которых им удалось каким-то чудом выбраться, и, конечно, о Дне Победы. Рассказы перемежаются кинохроникой военного времени.
В музее также есть место для временных экспозиций — первая выставка должна открыться в середине 2013 года. Руководство музея намерено привлекать экспозиции из известных мировых музеев, но в Еврейском центре есть и свои коллекции, которые пока хранятся в запасниках.
Председатель совета директоров Еврейского музея
Для нас было очень важно создать музей не о том, как было когда-то. Не об истории уничтоженного и забытого народа, а о том, как евреи жили, живут и, надеемся, будут жить. Когда мы работали над этим музеем, перед нами стоял страшный образ. Дело в том, что Гитлер сохранил одно еврейское гетто в Праге. Все остальные уничтожались, а в Праге остались синагоги, личные вещи евреев, туда свозили миноры, подсвечники, стаканы, одежду из всех уничтоженных еврейских местечек. Там после полного и окончательного решения «еврейского вопроса» должен был появиться музей уничтоженного народа. Нам было важно такой музей не создавать. Не создавать музей, где есть 150 тысяч подсвечников из домов, которых уже нет, от семей, которые уничтожены. Московский музей о нас с вами, тут надо всё почувствовать на себе. Поэтому тут можно сесть за школьную скамью, почитать Тору, посидеть за еврейским семейным столом. Артефакты здесь примерно то же самое, что иллюстрации в атласе, — это именно иллюстрации для познания того, что пытается рассказать музей. Но тут гораздо больше можно узнать интерактивно.
Центр толерантности занимает небольшую часть Еврейского музея. Это помещение с большим экраном и множеством рабочих мест, оборудованных «Айпадами». Предполагается, что центр будут посещать дети школьного возраста, для них подготовлена серия фильмов о толерантности, причём не только по отношению к людям еврейской национальности, но и по отношению ко всем непохожим: к инвалидам, пожилым людям, выходцам из южных республик России. После фильма каждому предлагается ответить на очень простые вопросы об отношениях между разными группами людей в обществе.
У центра будет своё расписание лекций и тренингов, которые могут посещать все желающие.
Директор Центра толерантности
Мы понимаем, насколько остро стоит вопрос межэтнической, межконфессиональной напряжённости в стране. У нас большие мультимедийные возможности, но мы не просто кинотеатр с «Айпадами». У нас в центре работают профессиональные тренеры, которые могут проводить занятия с детьми и взрослыми. Мы также готовим программу для школьников — мы бы хотели, чтобы школы проводили здесь выездные уроки обществознания, посвящённые воспитанию толерантности. Мы открыты для представителей различных конфессий и культур — различные организации смогут проводить у нас свои мероприятия.
В музее также создан детский центр. Родители в определённые часы смогут оставить здесь детей, если те не захотят осматривать экспозицию. На постоянной основе будут работать детские кружки. Есть даже специальная детская кухня, где посетители кружков смогут готовить еврейские блюда или блюда других национальных кухонь. Стоимость одного занятия составит примерно 800 рублей.
Руководитель детского центра Еврейского музея
Мы будем здесь говорить о еврейской культуре, отмечать еврейские праздники. У нас есть всё, чтобы дети сами к ним готовились, даже кухня, чтобы они могли приготовить праздничные блюда. Но параллельно с еврейской тематикой у нас будут другие культуры в сфере внимания. Мы выбираем одну страну на период в два месяца, и все наши кружки будут связаны единой культурой. Наша первая страна — Греция. Это значит, что родитель может оставить ребёнка на кулинарный кружок — он будет готовить, например, греческий салат. А на мастерской лепить греческие вазы из глины. То есть у детей будет формироваться целостное представление о том, что Греция — это страна, где едят такой салат, так украшают вазу, такого человека считают красивым.
Сувенирная лавка, кафе и площадка
для изучения архитектуры авангарда
В музее работает магазин сувениров, который называется «Лавка». Там продают стандартные для таких мест блокнотики, письменные принадлежности, брелки, магниты, чашки с символикой музея. Тут же можно приобрести диски с еврейской музыкой и свои фотографии в костюме, например, раввина или кузнеца.
Меню кошерного кафе пока неизвестно, оно должно открыться в ближайшее время.
Ещё один бонус еврейского музея — небольшая обзорная площадка под крышей здания. Оттуда видны стены Бахметьевского гаража и сохранившиеся перекрытия. Здесь руководство музея планирует создать площадку для изучения архитектуры авангарда. Отсюда же можно обозреть всю экспозицию Еврейского музея.
Еврейский музей и центр толерантности в Москве
Москва: полезная информация
- Информация о городе
- Карта Москвы
- Куда сходить
- Достопримечательности (793)
- Зоопарки (10)
- Музеи (237)
- Парки (39)
- Парки развлечений (36)
- Автовокзалы (13)
- ЖД вокзалы (17)
- Храмы, соборы, мечети (419)
- Магазины и ТРЦ (401)
- Аэропорты (4)
- Фестивали, праздники, шоу (18)
- Небоскребы (1)
- Клубы, концертные площадки (234)
- Театры (28)
- Площади (3)
- Смотровые площадки (3)
- Кинотеатры (132)
- Галереи (5)
- Национальные парки (1)
- Фуникулеры, канатные дороги (1)
- Озера (1)
- Горнолыжные курорты (5)
- Рестораны и кафе (34)
- Мосты (3)
- Речные вокзалы (1)
- Замки, дворцы (3)
- Бани, сауны (3)
- Центры активного отдыха (12)
- Спортивные сооружения (2)
- Пляжи (18)
- Учебные заведения (1)
- Забронировать отель в Москве
- Поиск и бронирование дешевых авиабилетов
- Отзывы туристов
- Фотографии Москвы
- Советы о Москве
- Вопрос-ответ
- Экскурсии в Москве
- Кинотеатр «Начало»: В кинотеатре в формате 4D предлагается посмотреть фильм, в котором показывается промежуток от сотворения мира и появления первых религий и до разрушения Второго Храма и появления еврейской диаспоры.
- Карта Миграции: В зале находится большой стол с интерактивной картой миграции еврейского народа. Прикасаясь к тем или иным участкам карты, вы будете получать дополнительную текстовую информацию о жизни евреев в разных странах.
- Штетл: Тут мы увидим традиционное еврейское поселение в царской России. Тут также демонстрируются кадры жизни евреев в то время.
- Города и за их пределами: Посетители музея попадают в атмосферу одесского кафе конца XIX века. Прикасаясь к сенсорным панелям, вы узнаете с какими проблемами сталкивались евреи в те времена.
- Революция: Вы узнаете о революции в России, периоде Гражданской войны и роли евреев в ней. Тут же рассказывается о Бальфурской декларации 1917 года (первый шаг к появлению еврейского государства в Палестине).
- СССР: Зал посвящен периоду Советской власти и роли евреев в жизни страны. Также здесь показывают выдающихся евреев той эпохи.
- Великая Отечественная Война и Холокост: Самый важный зал, посвященный наиболее трагичному периоду в истории еврейского народа. Посетители музея изучат хронику, увидят фото, послушают интервью с ветеранами, а также узниками гетто и концлагерей.
- Мемориал: Место скорби, где посетители музея могут зажечь свечу в память о жертвах Холокоста и Второй мировой войны.
- Послевоенное время: В зале рассказывается об антисемитизме в СССР, легендарном «деле врачей», 6-дневной войне, эмиграции и других событиях того периода. А еще тут можно увидеть типичную кухню советской «хрущевки» и демонстрацию сценок из жизни людей 1960-х и 1970-х годов.
- От перестройки до наших дней: Рассказывается о разрушении СССР и появлении новой России. Этот период называют одним из самых благоприятных для российских евреев. Еврейский народ получает свободу и уважение.
Вс–чт с 12:00 до 22:00, пт с 10:00 до 15:00, суббота и еврейские праздники – выходные дни
| Метро | ст. «Марьина Роща» |
| Автобус | ост. «Улица Образцова», № 0 |
| Трамвай | ост. «Улица Образцова», № 9, 19, 19к |
| Пригородная электричка | Рижский ж/д вокзал |
| Маршрутное такси | ост. «Улица Образцова», 213м, 444м |
Комплекс Еврейского музея и центра толерантности работает с 2012 года, располагается в историческом здании-памятнике советского авангарда — Бахметьевском гараже (построен в 1925—1927 годах по проекту архитектора Константина Мельникова и инженера Владимира Шухова).
Музейная площадка — новая и технологичная, рассчитана на самую широкую аудиторию. Посетители могут не только увидеть исторические артефакты, связанные с еврейской культурой, но и получить информацию в интерактивной, мультимедийной форме. В частности, в музее работает кинотеатр, где демонстрируются историко-образовательные фильмы. В свободном доступе выставляется интерактивная карта миграции.
Музей является не только одним из самых технологичных в стране, но и одним из самых дорогих. На его создание было потрачено более 50 миллионов долларов.
Еврейский музей и центр толерантности — самый большой в мире еврейский музей и крупнейшая в Европе крытая выставочная площадка. Экспозиция разместилась на площади около 4500 кв. м, в то время как общая площадь культурно-образовательного комплекса составляет 8500 кв. м. В основном экспозиция последовательно представлена в залах, связана с историей жизни евреев в России с конца XIX столетия.
На площадке Центра толерантности проводятся тематические тренинги, семинары, лекции экспертов, а также практикумы и круглые столы, опросы на тему терпимости.
Кстати, в 2019 году Центр толерантности Еврейского музея стал лауреатом премии ЮНЕСКО за распространение идей толерантности и ненасилия.
Экспозиция музея разделена на тематические зоны-сегменты, включающие письма, документы, фотографии, рассказывающие о жизни еврейского народа в России с конца XIX века и до сегодняшнего дня.
Если вы собираетесь посетить музей, то следует выделить на его изучение целый день.
При музее работает библиотека Шнеерсона, которая является подразделением Российской государственной библиотеки. Здесь собраны книги из коллекции семьи Шнеерсон. Доступ к книгам открыт всем совершеннолетним гражданам России и других стран. Нужно только получить читательский билет РГБ (сделать это можно здесь же, в музее).
Как доехать до Еврейского музея и центра толерантности в Москве
Вход в музей находится со стороны Новосущевского переулка, где по обе стороны дороги располагаются остановки наземного транспорта «Улица Образцова»: здесь останавливаются автобусы, трамваи, маршрутки.
Ближайшая станция метро — «Марьина Роща» Люблинско-Дмитровской линии, примерно в километре от Еврейского музея. Подходящего транспорта на этот отрезок наземного маршрута нет, но от метро можно добраться пешком в среднем за 10-15 минут.
В музей также можно попасть от станции метро «Новослободская» Кольцевой линии. Отсюда нужно проехать 6 остановок на трамвае № 19 или маршрутном такси № 444м или 119м до ост. «Улица Образцова».
На личном автомобиле до музея проще всего доехать от Третьего Транспортного Кольца (ТТК). С него нужно свернуть в районе Сущевского Вала на улицу Образцова, проехать около 500 метров, затем повернуть в Новосущевский переулок.
Вы также можете доехать до музея на такси. Автомобиль можно заказать через приложение Uber или Яндекс.Такси на вашем смартфоне. Или же воспользоваться услугами одной из московских фирм такси (например, такси «Везет» или такси «Дешевое»).
«Это на самом деле музей о России» Архитектор Еврейского музея в Москве о музеях без вещей и важности еврейского опыта
В Москве открывается Еврейский музей и центр толерантности — экспозицией занималась американская компания Ralph Appelbaum Associates, построившая уже несколько сотен различных музеев по всему миру. «Афиша» поговорила с главой компании Ральфом Аппельбаумом.
— Это же уже ваш четвертый еврейский музей, верно? Чем работа в России с этим материалом отличается от работы в США?
— Да, у нас было много проектов, связанных с еврейской историей, самый крупный — Музей холокоста в Вашингтоне. С Россией связана и какая-то часть истории моей семьи — мой прадед родился где-то здесь, но никто не знает, где именно. Что же касается музея, то в России мы, кажется, впервые пытаемся рассказать историю евреев, не опираясь при этом на какую-то коллекцию артефактов. Так бывает с еврейскими музеями чаще всего — есть какие-то объекты и вокруг них строится хронологическое повествование. Но в этом музее мы идем другим путем, мы используем медиа, и мы рассказываем, что это значит — быть евреем и русским одновременно. Не просто «быть евреем», а что такое быть евреем в России.
— Кто вам помогал знакомиться с российской историей евреев?
— Это было самым важным — связать проект с российской историей, с российским опытом. Мы очень плотно работали с учеными из России, США и Израиля, которые помогли нам сделать историческую часть. Но кроме того, мы, работая как журналисты, взяли интервью у самых разных людей, и эти интервью стали частью экспозиции. В своем роде это и есть самые важные вещи в коллекции музея. Этих интервью около сотни, некоторые представлены в видеороликах, длинных или коротких, другие сталью частью документальных фильмов. У нас есть, например, интервью с внучкой Шолом-Алейхема, которой сейчас 94 года. Вообще, это была самая интересная часть работы, потому что этим людям есть что рассказать — их судьбы связаны с самыми драматическими моментами в истории страны.
— Может показаться, что в еврейской истории в принципе есть что-то универсально интересное, ее можно рассказывать кому угодно и где угодно. Вы, например, сделали еврейский музей в Хьюстоне, а Техас ведь не назовешь.
— . еврейским? Ну да. Хотя везде, где есть евреи — там «еврейское» место. Я думаю, что дело вот в чем. Когда евреи оказались рассеяны по всему миру, все, что у них при себе было — это идеи, система ценностей. Еврейская религия, если подумать — это очень «мобильная» религия. Все, что нам нужно, — это книга и другие евреи, чтобы вместе с ними обсуждать, думать, задаваться вопросами. Жизнь в окружении других культур заставляла размышлять о том, что это значит — быть евреем, следовать традициям. То есть это религия идей, мыслей, это процесс самообучения и вопрошания. А это отлично подходит тому миру, в котором мы сейчас живем. Вообще-то, это было хорошо в любое время, но сегодня это особенно важно. Поэтому, даже когда мы делаем очень скромный по масштабу проект, мы видим, что эти ценности важны для окружающих, для общей системы ценностей.
— Вы начали говорить о религии — вас не смущает, что в России очень много евреев, далеких от религии?
— Да и в США так же. Есть очень светские евреи, есть агностики или атеисты. Ну, бог им простит.
— Музеи, которые вы делали, можно условно разделить на «музеи знаний» и «музеи памяти» — из последних не только еврейские, но, например, музей, посвященный войне в заливе или вьетнамской войне. Такие музеи, видимо, сложнее делать — ведь всегда кто-то будет недоволен вашей интерпретацией истории.
— Да, потому что нет единой, общей для всех памяти, на которую вы могли бы опереться. Но я бы сказал иначе: есть «музеи вещей», а есть «музеи идей». Например, в этом музее мы пытаемся пересказать историю евреев, не опираясь на вещи. Или, скорее, рассказать историю России глазами евреев. Это на самом деле музей о России, на которую мы смотрим сквозь призму еврейского опыта. А он связан с тяжелыми периодами, причем тяжелыми не только для евреев, а для всех. Здесь история евреев должна помочь понять современную Россию. Ведь Россия — страна многонациональная. В Москве можно встретить кого угодно, самых разных людей.
— Не все, правда, считают, что российское общество готово к этому.
— Наверное, да. Но в этом нет злого умысла. Любой российский политик скажет, что современная Россия должна быть многонациональной, что страна приветствует разные точки зрения. Наш музей, в котором история страны рассказывается народом, которому пришлось многое вытерпеть, — это еще и напоминание о том, что современная Россия многонациональна. Во время Великой Отечественной войны никого, кроме немцев, не волновало, еврей ты или нет: если ты мог воевать, летать на самолете, руководить танковым заводом.
— А, вот почему у вас тут есть и танк, и самолет — вещи, в общем, прямо не связанные с еврейством.
— Да, и это важная часть экспозиции. Но до войны и после войны на происхождение обращали внимание. А сейчас это опять неважно. Ну, может быть, только для людей, которые еще не разобрались в том, что такое права человека. Во многих смыслах это проект не только об истории, но и о правах человека.
— Вы несколько раз сказали, что вещи в этом музее не очень важны. Но что такое музей, если не собрание вещей?
— Исторически музеи были основаны на коллекциях, которые принадлежали богатым людям или королям, и их роль всегда была в том, чтобы демонстрировать величие владельцев этих коллекций. Эти объекты представляли очень небольшой слой общества. Но в демократических обществах музеи стали задумываться о том, как они могут поддержать другую систему ценностей. И, например, как они могут поддержать образование — чтобы школьники, у которых есть книги, есть учителя, могли познакомиться со свидетельствами истории. Но в этом музее самое важное — это социальная история, не артефакты. Поэтому у нас есть фильмы, интервью, места, где можно сесть и посидеть и поговорить о своих предках. И много экскурсоводов. Это возвращает нас к идее древнегреческого музея, в котором были не только вещи, но и прогулки философов, театр и многое другое.
— Это то, что теперь называется edutainment — «обучение через развлечение» — и некоторые считают, что это, скорее, разрушает музеи, чем спасает их.
— Конечно, мы хотим быть увлекательными. Но мне больше нравится говорить об «образовании через опыт». И это очень увлекательно, это может быть весело. Но в этом музее вы можете и заплакать. Даже я, хотя проработал над музеем шесть лет, не могу спокойно пройти мимо некоторых частей экспозиции. Когда вы выходите, то понимаете, что вы прошли весь спектр эмоционального опыта — и много узнали, много поняли, хотя вам не пришлось много читать. Причина, по которой этот подход сейчас пользуется успехом, — она перед вами. Это айфон, который вы держите в руках. Как и у вас, у меня в кармане есть все, что я хотел бы узнать о еврейский истории. Десять, двадцать лет назад мне бы пришлось пойти в музей или в библиотеку. Сейчас у меня все есть. А что музей может дать, а айфон не может? Это опыт, это чувство, а не знание.
— При этом, получается, вы можете сделать почти любой музей — научный, исторический. Как это возможно?
— Конечно, это не из-за того, что мы во всем этом разбираемся, потому что в действительности мы не разбираемся ни в чем. Мы фасилитаторы, мы знаем технологии, мы знаем, как переводить. Так что первый шаг — поговорить с людьми, которые действительно разбираются в предмете. И начать переводить это знание на язык опыта зрителя, используя современные технологии — свет, медиа, компьютеры, сценографию — весь спектр инструментов, которые есть в распоряжении современного музея. А это гораздо больше, чем вещи в стеклянных витринах. И самое главное — общение. Если я иду в старый музей, и там много народу, то, что я вижу, — затылки и что-то там висит на стене. Здесь я вижу других людей, я вижу, как они реагируют, потому что музей так устроен. Люди смотрят не только на вещи, но и на лица. И они понимают, что они часть общества. И что музей — это не просто вещи и тексты, а то, что имеет эмоциональную ценность для всех.
Музей видимый-невидимый
Еврейский музей — площадка, на которой никогда не рискуют
Если бы не история с внезапным увольнением Александры Селивановой, руководителя Центра авангарда, через который многие последнее время и узнавали Еврейский музей и Центр толерантности, вряд ли кому-то пришло бы в голову пристальнее взглянуть на эту институцию, открывшуюся в ноябре 2012 года. Вся пресса о нем вышла незадолго до и сразу после его открытия, а теперь — он открылся, он есть, и больше добавить к этому нечего. Супертехнологичная мультимедиа-экспозиция, посвященная аккуратно сконструированной истории евреев в России, которая составляет главное ядро музея, хотя на вид в высшей степени динамична, по функции напоминает все же встроенный шкаф — в том смысле, что сделать ничего нового с ней нельзя, возможность изменений в ней не заложена, а значит, и как инфоповод она может выступить только один раз (критику музейного нарратива можно найти в материале полуторалетней давности на «Артгиде» — интервью с Хаимом Соколом). Дополнительные программы Исследовательского центра, связанные с иудаикой, слишком специальны, чтобы попадать в поле зрения. Единственный медиафактор — деятельность Выставочного отдела (им руководит ранее работавшая на «Винзаводе» Мария Насимова) с проектами типа «Энди Уорхол: 10 знаменитых евреев ХХ века» (художник-нееврей о знаменитых евреях) или «Ателье: Соломон Наппельбаум» (художник-еврей о знаменитых неевреях и евреях), рассчитанными на то, что о них напишут лучшие анонсные издания: это тип тех выставок-открыток, мышление создателей которых восходит к эпохе, когда искусство называли «артом», и которые можно анонсировать, но нельзя рецензировать: ведь довольно сложно представить какой-либо дискуссионный комментарий к работе Уорхола 1980 года в таком респектабельном месте, как Еврейский музей. Работа же Центра толерантности, стоящего второй строкой в названии институции, в принципе оставалась в тени — никто так всерьез и не потрудился вникнуть в то, чем этот центр занимается. Короче, вскоре после открытия музей оставили в покое, а между тем внутри него началось самое интересное — бурное самоопределение, в котором ригидное ядро экспозиции является только сюжетной мотивировкой для реального устройства институционального организма.
Из всего числа подразделений музея (их пять: Выставочный отдел, Исследовательский центр, Детский центр, Центр толерантности, Центр авангарда, вместо которого теперь откроется образовательный отдел) по-настоящему публичным, то есть объединяющим вокруг себя широкую, устойчивую и растущую аудиторию (при этом не праздную, а нацеленную именно на предлагаемое содержание) и способным производить общезначимую (то есть не привязанную к теме еврейской идентичности или иудаизма) последовательную, артикулированную интеллектуальную программу, стал именно Центр авангарда, возникший изначально как дополнение, оммаж зданию Бахметьевского гаража (которое было спасено, конечно, благодаря общине и архитектурным экспертам, вовремя объяснившим владельцам значимость постройки). Когда музей, весь с иголочки, только открыл сотни своих жидкокристаллических глазок, имелись некоторые сомнения в том, что в рамках такого искусственного создания, сделанного в основном по лекалам большинства неолиберальных институций (экспозиция как повод; кафе как основное содержание; книжная лавка как важное дополнение; всяческие программы для экстрапосещаемости), Центр авангарда станет чем-то большим, чем просто еще одним пассивно потребляемым разделом, не рассчитанным на производство или хотя бы популяризацию знания.
Но вышло как раз наоборот: историк советской архитектуры Александра Селиванова, которую пригласили делать программу центра, была, вопреки опасениям Хаима Сокола, настоящим исследователем авангарда, уже имеющим к тому же опыт просветителя и популяризатора. В Музее Булгакова она несколько лет организовывала семинары «Новая Москва», посвященные культуре 1920—1930-х годов. Эти семинары носили отчасти знаточески-субкультурный характер: в Москве обнаружилась целая микросреда людей, которые получали удовольствие от экзотизации насыщенного исторического прошлого СССР — изысканная форма пассеизма (иногда с переодеваниями) для знаек и любопытствующих. Уже в Центре авангарда Селиванова получила возможность развернуть этот скорее субкультурный интерес в более публичную, универсальную сторону — от знаточества для понимающих ей удалось перейти к более широкому просвещению. Разными специалистами в центре было прочитано больше 200 лекций на множество тем — от раннесоветской урбанистики и массовой монументальной скульптуры до историй об иностранцах в Москве 1920-х. Каждую неделю одновременно шло несколько лекционных циклов; на фоне кампании по спасению в городе Королеве фресок пролетарского художника Василия Маслова в центре была сделана его выставка. Было проведено две конференции: одна об архитектурном модернизме, другая — посвященная памяти Селима Хан-Магомедова. Под конец — большая выставка о мифе советской авиации. И хотя то мышление, в рамках которого она была сделана, скорее деполитизирует авангард с его воздушным порывом, представляя его как сумму соблазнительно поданных курьезных артефактов, остроумно зарифмованных между собой, экспозиционно и кураторски все было решено так точно (архитектором выставки была Дина Караман), что после этого жанр популярной тематической выставки можно было бы считать в принципе исчерпанным. Понятная, но не оглупляющая, выставка вызвала шумное одобрение. Тут-то Александру Селиванову и уволили. Даже не дождавшись закрытия экспозиции.
Увольнение выглядело удивительным и скандальным, ведь всем казалось, что Селиванова делает хороший проект в «уважаемой институции». Этнически-религиозный по сути (и вовсе не светский — тут запрещено, например, упоминание рождественской елки на детских занятиях) музей, который существует как своего рода «храм влияния» при зажиточной общине со сверхбогатыми попечителями, добавляет себе еще и либерального лоска, развивая «еврейскую тему» в сторону авангарда как «безусловной» культурной ценности наравне с буржуазным Уорхолом и историческим Наппельбаумом. Но, с другой стороны, авангард, как красиво его ни сервируй, можно увидеть и как нечто двусмысленное: оборотной стороной еврейства, стремящегося во что бы то ни стало сохранять свою идентичность и целостность (то еврейство, о котором только и повествует музей), всегда было еврейство, стремящееся оторваться от своих корней и начать говорить о земле обетованной не только для себя и своего народа, но и для всех. Это та развилка сионизма и коммунизма, на которой оказались многие евреи в начале ХХ века и которая в музее мимоходом обыгрывается в зале «Одесское кафе». Конечно, нарратив находящегося под патронажем Путина музея на этой развилке решительно сворачивает к сионизму, а коммунизм как явное злоупотребление остается на совести «нескольких евреев в окружении Ленина». Но в авангарде этот самый коммунистический универсализм «нееврейского еврейства», стремящегося осчастливить всех, получает свое овеществление — в самом широком смысле. Таково уж свойство авангарда: за «безусловными ценностями» каждой самой милой авангардной картинки можно вдруг обнаружить радикализм революции. Авангард, конечно, выходит далеко за пределы еврейства, и это может быть хорошо для воспроизводства институции (как хорош для этого Уорхол), а может и не быть. И можно было бы объяснить конец Центра авангарда таким красивым способом, присовокупив к этому, что все время работы в центре Александра Селиванова как архитектурный активист занималась спасением Шуховской башни, которое превратилось в довольно громкую общественную кампанию. Но это объяснение, хотя и соблазнительно, страдает серьезным идеологизмом. Чтобы понять, почему жил и умер Центр авангарда, лекционные проекты которого привлекали все больше людей, делали музей узнаваемым и стоили куда меньше проектов, скажем, Выставочного отдела, нужно понять, какое место он занимал в общей структуре музея и как эта структура работает.
Начнем с того, что увольнение Селивановой было всего лишь эпизодом в бесконечной текучке кадров, происходящей внутри музея. Только исполнительных директоров за неполные два года существования сменилось четверо, не считая директора по развитию Натальи Фишман (в период стройки директором была Стелла Аминова, затем Саймон Хьюд, задержавшийся там на месяц, и Леонид Агрон, работавший чуть меньше года, сейчас директором является Елена Проничева). Поменялось несколько пиар-команд. Несколько дизайнеров. Минимум два руководителя Детского центра. Менеджер спецпроектов. Пресс-секретарь. Руководитель Центра толерантности менялся дважды: сначала им была Анна Макарчук, ее уволили вместе с командой, несколько месяцев центром руководила Александра Лозинская, ее также уволили вместе с командой и снова вернули Анну Макарчук. Несменяемыми остаются только генеральный директор и основатель музея Александр Борода, Исследовательский отдел (самое спокойное, сосредоточенное и правоверное подразделение музея) и глава Выставочного отдела Мария Насимова. Процесс избавления от старых сотрудников и найма новых облегчается тем, что большинство из тех, кто работает в музее, работают на срочных договорах, заключенных на срок от трех до шести месяцев. В случае любых разногласий или недовольства со стороны работодателя контракт немедленно расторгают — выходного пособия по нему не положено. И хотя людей увольняли целыми отделами, никому не приходило в голову делать конфликт публичным, поскольку система выплат устроена так, что работник попадает в безвыходную ситуацию: он должен выбирать между деньгами и исполнением условий официального договора.
Молодая институция развивается и пожирает своих детей. Так это объясняет бывший исполнительный директор музея Леонид Агрон, который также потерял свою работу: «Сменяемость людей — это нормально: ведь музей — это огромная новая организация, она быстро развивается, перед ней стоят серьезные вызовы, и зачастую не все привлекавшиеся люди были готовы к тем задачам, а главное, к тем скоростям, которые ставились».
Обычным мерилом в гонке за эффективностью городской культурной институции является соотношение затрат на содержание и посещаемости. Но если пользоваться этим критерием, увольнение Александры Селивановой и роспуск Центра авангарда действительно были бы необъяснимы: по словам того же Агрона, «все, что было связано с текучкой кадров, было направлено на увеличение посещаемости, и это событие (увольнение Селивановой. — А.Н.) не вписывается в эту канву, но не стоит забывать, что руководству музея иногда приходится пересматривать свои задачи в оперативном режиме». Остается только выяснить, каковы эти задачи.
Действительно, выставка об авиации и лекционный цикл по философии искусства Андрея Великанова были даже «слишком посещаемы». Но все дело в том, что музей не работает целиком в той урбанистической логике, в которой работают Музей Москвы, Музей Булгакова, ВДНХ и прочие учреждения «капковского ренессанса». Конечно, в Еврейском музее есть кафе, но на самом деле он не предназначен для фланирующего потребления пищи и культуры, расцветшего вместе с новой урбанистикой. Можно сказать, что в этот урбанистически-неолиберальный уровень, поддержание которого обеспечивается анонсами выставок в массовых изданиях, музей включен только одним своим подразделением, а именно Выставочным отделом. Сменяемые выставки — это то, что происходит на городском уровне. Но и тут речь идет скорее не о реальной аудитории, которая росла вокруг Центра авангарда, а о картинке с вернисажа в СМИ и о выходных фланерах. Тем не менее руководитель Выставочного отдела остается несменяемым, и значит, посещаемость на уровне города — вовсе не главный критерий оценки его работы. К тому же отчитываться о посещаемости частный музей может разве перед самим собой или попечительским советом, а о том, чтобы окупить эту грандиозную махину, речи не идет.
Так в чем же дело? Если в логику урбанистического потребления структуры музея вовлечены только частично, то куда больше они включены в логику федерально-институциональную. Большую часть посещений Центра толерантности составляют школьные экскурсии. Задача руководства музея — наладить контакт с наибольшим количеством чиновников и обеспечить максимальное количество связей с образовательными учреждениями, чтобы увеличить приток школьников и студентов. Центр толерантности — любопытная структура, состоящая из пары сотен айпадов, куда загружено несколько десятков коротких роликов о терпимости к гастарбайтерам, являющимся «естественным дополнением любого современного мегаполиса», и тестов типа «Толерантен ли ты?», через которые прогоняют посетителей. Содержание тестов и тренингов, проводящихся в центре, почти полностью построено на умолчаниях и уравнивании несравнимых категорий: проблемы нищих, инвалидов, мигрантов, стариков и новеньких в классе идут через запятую, так же как через запятую тестируются школьники на чувство раздражения к богачам, иностранцам, мужчинам и женщинам. Вопрос ЛГБТ, ясное дело, не поднимался тут никогда. Это именно та пародийная кастрированная толерантность, которая только и может существовать сейчас в России, но может существовать довольно успешно. Если внутри школы сегодня урок такого рода представить себе сложно, то вполне можно допустить существование резервации, куда школьников возят узнать о существовании Других. Высокая посещаемость Центра толерантности нужна музею не для собственного удовольствия: цифры помогают в институциональной экспансии. Важнейшим успехом можно считать переговоры центра с Минрегионом и подписанный Путиным указ о создании 11 аналогичных центров по всей России. Это произошло в 2013 году, сейчас ситуация в обществе серьезно изменилась — но, вероятно, это не помешает реплицированию центра. Кроме того, недавно центр получил грант от правительства Москвы (исполнительный директор Еврейского музея Елена Проничева, сестра Екатерины Проничевой — заместителя гендиректора ВДНХ и бывшего первого зама Капкова, много делает для того, чтобы привлекать в музей дополнительные источники финансирования).
Понятно, что посещаемость Центра авангарда, хотя и неожиданно высокая для такой специальной образовательной инициативы, все же не дотягивала до школьно-автобусной. Сейчас вместо центра в музее создается образовательный отдел, который будет проводить лекционные курсы на более общие темы и, видимо, в расчете на более массовую школьную аудиторию. Его руководителем назначена Анна Трескунова, создательница проекта «Школа превосходных знаний», где всех желающих обучали этикету, современной музыке и современному искусству.
Такой способ функционирования музея можно назвать непубличной публичностью: будучи по форме общественной институцией, главной своей целью он ставит собственное самосохранение и воспроизводство — и строит свою кадровую политику так, чтобы было удобно отсеивать всех, кто этому не способствует. Cейчас cитуация такова, что музей как инструмент, через который закрепляет свое влияние община, должен стать непроницаемым, защищенным от любых дискуссий и публичных разногласий. Его задача — исключить себя из общественной жизни в ее любых неинституционализированных проявлениях. Он и видим, и невидим для общества: автобусы школьников и переговоры с федеральными институциями существуют в пространстве, которое с трудом можно назвать общественным. Основная деятельность Выставочного отдела тоже исключена из жизни: это отвечающая за впечатление современности площадка, защищенная авторитетом институции, и на ней никогда не рискуют. Музей развивается на ощупь, сам не зная своих планов, но вектор его задан самой его структурой: она отсеивает тех, кто делает его уязвимым. Забавным образом Центр авангарда со своей слишком живой интеллектуальной программой и «слишком хорошей посещаемостью», которой никто не ожидал, стал в этой структуре ненужной брешью.