Волжск: ОПГ, пицца, хоккей и вакантное мэрское кресло
Что вы знаете о Волжске? Первое, что приходит в голову человеку, который хотя бы знает, что Волжск – это второй по величине город республике Марий Эл и находится рядом с Татарстаном, – это криминал, ОПГ, наркотики, мебельные и холодильные производства и бумажный комбинат. Сегодня Волжск – это периферия Марий Эл, брошенный своими же властями город без цели и без хозяина. Корреспондент «Idel.Реалии» побывал в городе на Волге и постарался разобраться в его новейшей истории.
Жизнь в городе течёт медленно и серо. Серости добавляют фасады зданий, выгоревшая трава, грязь и мусор. На дорогах нет разметки, а на тротуарах – асфальта. Он после дождя сошёл вместе с пылью. Для редких проезжающих через город или тех, кто приезжает к родственникам на выходные, город буквально воняет. Дело в том, что тут располагается когда-то один из крупнейших бумажно-целлюлозных комбинатов СССР. Сегодня завод тоже работает и даже обеспечивает сотрудников довольно высокой для города заработной платой.
В 2002 году о Волжске заговорили федеральные СМИ. Это случилось не в первый раз, но до этого все новости были только об очередной бандитской перестрелке или суде над главарями ОПГ. В тот год новость была шокирующей – 55-тысячный город захотел отделиться от дотационной Марий Эл и примкнуть к процветающему Татарстану. Местные активисты оповестили об этом администрацию, но поддержки не нашли.
Несмотря на то, что референдум проводить отказались, волжане продолжили говорить о желанном «переезде» в Татарстан. С тех пор прошло 14 лет. В сознании волжан референдум состоялся, причем буквально, но на самом деле его не было. Зато те события стали переломными в судьбе города.
Есть выражение, которое приписывают главе республике Леониду Маркелову: «превращу Волжск в деревню». Он якобы сказал это сразу после того, как узнал, что город намерен перейти в Татарстан. Говорил он это или нет – не известно, но, если вспомнить, что он пообещал отомстить жителям села Шимшурга Звениговского района за плохой прием, то все может быть.
В Татарстане о желании соседнего города войти в состав республики знали, но брать Волжск без Приволжского района не хотели – именно в районе все предприятия и производства. А в городе «братки», «крыши» и произвол. Так до сих пор думают волжане.
Чем для Волжска стали следующие 14 лет? Кошмаром и отчаянием. За последние годы в городе почти толком не ремонтировались дороги и больницы, сгорел единственный кинотеатр, а население медленно спивается.
ВОЛЖСКИЙ ПОЗИТИВ
Если поспрашивать у знакомых в Казани или Зеленодольске, где самая лучшая пицца, то кто-нибудь да и ответит – в Волжске. В конце 90-х в Волжск переехал, женившись на волжанке, итальянец. Он выкупил первый этаж одного из зданий в центре города и открыл собственную пиццерию. Ее до сих пор отличает от многих то, что в ней пицца готовится в специальной печи на дровах и по старинному итальянскому рецепту. Открывшаяся в нулевых пиццерия стала одним их первых заведений общепита в городе.
Волжск небогат на такие истории, в общем и целом город может похвастаться немногим. Если взять что-то еще из положительного, то есть в городе один герой – Виктор Васильев. Он предприниматель и владелец одного из самых крупных в городе заводов – ЗАО «Ариада». Занимается предприятие тем, что делает холодильное оборудование. Когда-то этот завод мог посоревноваться с «Марбумом» в размере зарплат, но в последние несколько лет уже нет – постоянно ходят слухи о банкротстве предприятия. Объясняется все тем, что престарелый Васильев не может должным образом исполнять свои обязанности, а сменить его некому.
Виктор Васильев за последние несколько лет сделал много всего для города – строил дороги, выкупил недострой в центе города и сделал из него гостиницу, ресторан и несколько спортивных заведений – бильярд и боулинг. Кроме того, он построил ледовый дворец и создал хоккейную команду «Ариада», которая теперь именуется «Акпарс» (так звали князя горных марийцев) и выступает от имени республики.
В религиозной жизни города тоже периодически появлялись светлые страницы. Так в начале 2000-х в городе построили мечеть Махалля на средства жертвователей из Казани и деньги прихожан. Примерно в то же время начали строительство Церкви святого праведного Иоанна Кронштадтского, а в 2009 году – Церкви Новомучеников и Исповедников Церкви Русской.
Была в истории города еще одна отчасти положительная история. Когда по всей стране запретили игорные заведения, осталось несколько городов где играть разрешили еще несколько лет. Волжск и, например, татарстанские Камские Поляны, были такими местами. В то время Волжску на руку сыграло близкое расположение с Казанью. В городе сразу открылось больше десятка разных игорных заведений, а следом случился бум на заведения общепита, гостиницы, развлекательные учреждения. Но в июле 2009 все закончилось – все игорные заведения, кроме нескольких специальных зон, запретили.
Больше положительного в новейшей истории города нет. Зато есть много отрицательных моментов.
МОГИЛА, МАКАРИК И НОС – ИСТОРИЯ ВОЛЖСКИХ ОПГ
Волжск – один из самых криминальных городов Поволжья. По крайней мере был им. До 1996 года в криминальной среде Волжска главными были бандиты из Казани, в первую очередь из группировки «Соцгород». В городе было пять преступных группировок: «могильцовская», «фоминская», «заринская», «макариковская» и «дружбинская», враждовавшие между собой. В конце 90-х «могильцовские» под предводительством Николая Могильцова и взяли под контроль все остальные преступные группы, кроме «заринских».
Потом случилась одна из самых кровавых разборок в городе. «Могильцовские» и «макаринские» столкнулись внутри общей группировки. Группировку под предводительством Макарика составляли спортсмены и им не нравилось, что «могильцовские», которые состояли в основном из бывших осужденных, отправляли общие деньги в воровской «общак». Это недовольство вылилось в убийство Макарика, в него стреляли 13 раз, через неделю в окно квартиры Могилы выстрелили из гранатомета, главарь банды остался жив. Как пишут СМИ, с этого и началась «резня» в Волжске – бандиты обеих группировок убивали друг друга прямо на улице, в барах и ресторанах.
По сведениям правоохранительных органов, в бандитской войне погибло около двух десятков боевиков и членов их семей. История закончилась тем, что убойный отдел Татарстана взял ситуацию под контроль и смог арестовать Могилу.
На какое-то время в городе стало тихо, пока в 2009 году Волжск снова не оказался в главной российской повестке. 16 июня 2007 года Александр Спирков, «смотрящий за городом» по кличке Нос, был застрелен в своем автомобиле подъезда. За несколько месяцев до этого правоохранительные органы республики уже начали расследование в отношении ОПГ «дружбинские».
Именно Нос был создателем в 2003 году, по материалам следствия, ОПГ «дружбинские». Нос собрал наиболее преданных ему людей, в числе которых был Дамир Гайфуллин, слесарь одного из местных предприятий. Кстати, как позже выясниться, именно он и «заказал» убийство Спиркова. В 2005 году к ним примкнул недавно освободившийся из мест лишения свободы рецидивист Сергей Карпов вместе со своей бригадой «Машиновские», действовавшей в микрорайоне «Машиностроитель».Чуть позже к ним присоединился награжденный участник боевых действиях на Северном Кавказе 29?летний Юрий Салмин (Солома).
Согласно материалам дела, на счету у «дружбинских» не менее трех убийств, одно приготовление к покушению и не менее восьми хищений жилья у граждан, а также многочисленные эпизоды мошенничества с кредитами и краж стройматериалов, хранение огнестрельного оружия. У группировки был также и легальный бизнес. Его организаторы выкупили часть площадей гидролизного завода и разместили там свои хлебопекарни. Также им принадлежала большая часть игорного бизнеса в городе.
Карпов, Гайфуллин, Салмин и девять других членов ОПГ были приговорены к тюремному заключению.
Сейчас в городе нет «официальных» группировок. Это отмечают и местные жители, с которыми удалось пообщаться корреспонденту «Idel. Реалии». Однако некоторые из них сообщают, что город сегодня держат люди нового порядка – легальные бизнесмены.
ГОРОД «БЕЗ ХОЗЯИНА»
Через год после «референдума», в 2003 году, в тюрьму сел мэр города Николай Свистунов, тогда ещё и лидер республиканской партии «Союз правых сил». Он хотел было затеять политическую войну с Маркеловым, но победил последний, а мэр отправился на два года в тюрьму за кражу бюджетных средств.
Президентом Леонид Маркелов стал в январе 2001 года, уже к весне он успел испортить отношения со всеми главами муниципалитетов. Он обвинил их в том, что они плохо работают и не желают совместно решать проблемы региона. Главы местных администраций назвали упреки надуманными и объяснили конфликт намерением президента республики прибрать к рукам лучшие предприятия. К 2003 году Маркелов уже успел снять всех глав районов и городов, кроме одного – Свистунова.
В мае «пришли» и за Свистуновым. Прокуратура Марий Эл обвинила мэра Волжска в растрате 358 тысяч рублей на строительство дома. Последний заявлял, что дом не строил, а купил у другого жителя города. 18 июня 2003 года лидер партии СПС Борис Немцов исключил Свистунова из партии. Это стало «первым звоночком». Уже через пару дней дом мэра обыскали, а еще через несколько попытались арестовать самого Свистунова. Однако мэра дома не оказалось — он срочно отправился лечить флюс, а затем отбыл в отпуск. 9 июля в Йошкар-Оле его задержали, но суд отказал в аресте.
Николай Свистунов тогда назвал уголовное дело против него провокацией с политическими целями: «Все это происки нынешнего руководства республики. Власть готова сделать все, чтобы убрать меня с политического поля. Ведь если бы меня закрыли на несколько месяцев до суда, а может быть, и лет, о каких выборах в Госдуму может идти речь?»
Через 20 дней Свистунова «закрыл» уже горсуд Волжска, согласившись с доводами прокуратуры о необходимости ареста. Его несколько раз освобождали под подписку о невыезде и снова заключали под стражу. В декабре 2003 года он даже баллотировался в Госдуму, но проиграл.
Свистунова приговорили к трем годам и трем месяцам колонии общего режима. Чуть позже последовал второй срок. Его признали виновным в получении в 1997 году взятки в виде права на квартиру стоимостью 280 млн неденоминированных рублей. Ему было назначено восемь с половиной лет лишения свободы в колонии строгого режима. В 2010 году Свистунова вновь ждало уголовное дело, на этот раз по ч. 2 ст. 285 УК РФ («Злоупотребление должностными полномочиями, совершенное главой органа местного самоуправления»). Согласно материалам следствия, Свистунов продал здание автовокзала города по заниженной цене компании ООО «Миллениум», принадлежавшей его тёще.
Суд приговорил Николая Свистунова по совокупности к 12 с половиной годам лишения свободы в колонии строгого режима. Исчислялось наказание с 2004 года, с момента первого срока. Экс-мэр свою вину не признал: он заявил, что действовал в интересах муниципалитета, который был не в состоянии содержать здание автовокзала.
После 2003-го и нескольких сообщений в 2010-м о третьем сроке о Свистунове никто не писал. Но появляться даже в интернет-пространстве экс-мэр не перестал. Например, на сайте «Проза.ру» можно найти его мемуары, детские сказки или стихи.
Николай Свистунов сейчас живет в Санкт-Петербурге, пишет иконы для волжского храма, книги и сказки, которые издают.
О Свистунове в городе говорят хорошо, даже с какой-то любовью. Даже и те, кто считает, что его посадили заслужено – он проворовался. Но только этот мэр оставил среди волжан хоть какие-то воспоминания, остальные, а было их немало, не оставили почти ничего – слишком часто сменялись, особенно в последние два с половиной года.
В 2019 году правоохранительные органы предъявили обвинение в превышении должностных полномочий другому мэру Волжска Николаю Семченко, он занимал пост с 2009 года. Мэр ушел в отставку. Вместо него из столицы республики приехал Евгений Маслов, замминистра госимущества Марий Эл, ставший и.о. мэра Волжска. Именно он должен был стать главой администрации, но, неожиданно, его отправили занимать другое мэрское кресло – в Йошкар-Олу.
В декабре 2019 года в Волжске провели конкурс на замещение должности мэра города, но никто не выдвинул своей кандидатуры. «Я в тупике, не знаю, кого в Волжск направить. Со стороны придется брать», – заявил тогда Леонид Маркелов.
В соцсетях тогда писали, что «в городе кадровый голод», другие, что «никто не хочет быть мэром, потому что воровать уже нечего», третьи, что «мэры у нас в тюрьму отправляются» и что «пока Лёня [Леонид Маркелов] у власти, толковых мэров не будет», а четвертые вовсе же напоминали «пора в Татарстан».
Но к марту все изменилось. Нашлось целых шесть претендентов на должность мэра города. Коммунист Николай Семёнов, Уполномоченный по защите прав предпринимателей в Марий Эл Амир Шакиров, волжский бизнесмен Игорь Платицын, бывший прокурор Йошкар-Олы Сергей Маясов, председатель комитета по физической культуре и спорту Волжской горадминистрации Евгений Мещеряков и начальник коммерческого отдела Марбумкомбината, единоросс, Сергей Процко. «Победил» последний, так как главу города выбирают депутаты горсобрания, а все они – члены партии «Единая Россия». Волжане негодовали, но не очень громко. Дело в том, что в городе очень сильные позиции занимают коммунисты – на выборах главы Марий Эл волжане поддержали коммуниста Сергея Мамаева.
На днях стал известно – Процко уходит. «Злые языки» сказали, что виноваты во всем выборы, но причина, по заявлениям Маркелова, довольно проста – проблемы со здоровьем.
«А что касается Сергея Процко, он старался. Просто подорвал здоровье. Он был у меня сегодня на приеме. Сказал, что никогда не думал, что это такая сложная должность, что это такие проблемы», – передал слова уже экс-мэра Волжска глава Марий Эл Леонид Маркелов в интервью телеканалу «Регион 12» . – Люди не понимают. И как вообще управлять в этой ситуации, когда стагнация, сокращение рабочих мест, доходов. На главу «летит» все: тарифы на газ растут — он плохой, дорогу разбили — он плохой. Он это все почувствовал на себе и сказал — нет.»
С уходом Процко Волжск снова остался «без хозяина».
Подписывайтесь на наш канал в Telegram и первыми узнавайте главные новости.?
«Мы не хотим никого обидеть, но. » Волгоградские исламофобы раздувают скандал
Жители Волгоградской области начали сбор подписей против строительства в городе Волжском Соборной мечети. Соответствующая петиция, направленная в адрес президента России Владимира Путина, появилась в сети интернет.
Петиция создана неким Александром Жихаревым и уже собрала около 900 подписей. В документе авторы выражают крайнее опасение возможным появлением в городе-спутнике Волгограда мусульманского храма.
«Мы реально боимся за свой город, боимся за своих близких, боимся за наших детей. Мы не хотим никого обидеть или оскорбить, но честно говоря, все мы знаем, что мечеть и исламская идеология в целом — это очень благоприятная среда для развития и появления в городе радикально настроенных элементов и исламского терроризма», — утверждают авторы петиции.
Обращающиеся уверены, что «мечеть создаст колоссальное напряжение в обществе и спровоцирует конфликты. Все мы помним ужасные теракты в Волгограде, где террористы убили десятки людей, взорвав автобус, вокзал и троллейбус. Помним недавнюю ужасную трагедию в Москве, когда женщина в хиджабе ходила по улице Москвы с отрезанной головой ребенка и кричала «Аллах Акбар». К большому сожалению, даже сами мирные мусульмане не контролируют свою идеологию и исламизированные регионы и страны постоянно страдают от исламских фанатиков и терроризма. Все это приводит к гибели очень большого количества невинных людей. Мы не хотим постоянно жить в страхе. Мы любим наш город и хотим, чтобы наш город был всегда безопасен для нас и наших детей. Уважаемый Владимир Владимирович, обеспечьте безопасность нам, нашим детям, нашему городу — не допустите строительства мечети в городе Волжском».
А был ли мальчик?
Поводом для подобного обращения стал, как оказалось, визит в Волгоградскую область президента Татарстана Рустама Минниханова для участия в Международном симпозиуме «Энергоресурсоэффективность и энергосбережение».
Рустам Минниханов, как следуют из распространенной в СМИ информации, встретился с губернатором региона Андреем Бочаровым, поблагодарил его за внимание к татарам, проживающим в Волгоградской области, и попросил оказать поддержку в строительстве соборной мечети в Волжском.
«Скорее всего речь идет о мечети с четырьмя минаретами на 1000 верующих, возведение которой должно было начаться еще в 2010 году. По задумке, новая мечеть должна была разместиться недалеко от школы ДОСААФ, в старой части города. Однако за шесть лет строительство так и не началось. Возможно, сейчас дело может сдвинуться с мертвой точки», пишет один из местных порталов.
Действительно, еще в 2010 году Ансар.Ru сообщал о подготовке к строительству крупной мечети в форме полумесяца в Волжском. Тогда с таким проектом выступил Союз мусульман региона.
Храм, как предполагалось, должен был иметь четыре минарета, за счет особой формы у него появился бы просторный круглый двор. Внутри планировалось расположить мужской и женский молельные залы, учебные классы, библиотеку, конференц-зал. Как сообщалось, располагаться она должна была практически в центре города, в 500 метрах от вокзала на участке а 1,5 га. Мечеть вполне могла стать исламским центром областного значения. Однако выяснилось, что на предложенном мусульманам участке строить храм нельзя, так как он попадает в промзону. В итоге проект был «заморожен».
Мечети быть! Но не в Волжском
Проект мечети-полумесяца, который был «заморожен»
На сегодня в планах верующих Волжского также пока нет строительства мечети, рассказал Ансар.Ru первый заместитель председателя Союза мусульман Волгоградской области, имам город Волжский Абдулла Бата. «Мы не собираемся строить соборную мечеть. Такого нет», — заявил он.
Он отметил, что у мусульман города на данный момент есть исламский центр, на территории которого расположен молельный зал. Что же касается проекта мечети-полумесяца, то, сообщил Абдулла Бата, реализовать его на сегодня нет возможности, в том числе материальной.
Вместе с тем, Абдулла-хаджи обратил внимание, что мечеть — это храм Божий, и никто не может отобрать у верующих право на этот храм по закону Российской Федерации. Представитель Союза добавил, что в Волгоградской области и так практически нет больших соборных мечетей, и даже та, что считается Центральной в Волгограде, уже не удовлетворяет потребностей мусульман.
Об отсутствии планов по строительству мечети в Волжском Ансар.Ru сообщил и председатель РДУМ Волгоградской области Ильяс-хазрат Биктимиров. «Построили бы, но пока нам такой возможности не дают», — отметил он.
В то же время Ильяс Биктимиров рассказал Ансар.Ru, что в разговоре губернатора Волгоградской области с президентом Татарстана речь, вероятно, шла совсем о другой мечети. Как сообщил собеседник канала, недавно верующие обратились к Рустаму Минниханову «с ходатайством об оказании помощи в строительство соборной мечети, но не в городе Волжском, а в соседнем районе, Среднеахтубинском». Ильяс-хазрат предположил, что Рустам Минниханов упомянул в беседе с Андреем Бочаровым о мечети, а кто-то понял это по-своему.
Религиозный деятель при этом выразил возмущение созданной петицией против строительства мусульманского храма, где бы он не располагался.
«Они [авторы петиции] не думают, что это настоящее богохульство. Не ведают они, что творят. Потому что храм — это школа воспитания. Все зло, все преступления происходит от невежества, безграмотности и бездуховности. Безбожников надо бояться. А вешать ярлыки «ваххабисты», «экстремисты», наверное, сейчас модно», — считает муфтий.
«Не будет мечетей, начнут где-нибудь собираться люди неизвестного течения. А мы как раз занимаемся профилактикой экстремизма, курения, алкоголизма и тому подобное», — отметил он.
Ильяс Биктимиров также добавил, что мечеть в Среднеахтубинском районе, которую предполагается, кстати, строить по своему особому проекту, не имеющему ничего общего с мечетью-полумесяцем, будет находиться в введении и под контролем РДУМ региона, проповедующем традиционный ислам.
Казань берет под патронаж мечети в регионах России
Строительство культовых зданий стало способом сплочения татарского народа
Рустам Минниханов заложил камень в основание духовного комплекса во Владивостоке. Фото с сайта www.prav.tatarstan.ru
Президент Татарстана Рустам Минниханов 14 марта с.г. провел в Казани встречи с губернаторами Калининградской области Николаем Цукановым и Волгоградской области Андреем Бочаровым. В ходе этих встреч Минниханов, сообщив о возможностях областей значительно увеличить объем экономического сотрудничества с Татарстаном, также обратил к губернаторам настойчивые пожелания строительства мечетей на доверенных им территориях.
«Рустам Минниханов поблагодарил губернатора за внимание к татарам, проживающим в Волгоградской области, – сообщается на сайте правительства и президента Татарстана. – Мы были бы признательны вам за поддержку строительства соборной мечети в городе Волжске Волгоградской области», – добавил он. Город-спутник Волгограда называется Волжский, авторы сайта Минниханова перепутали его с городом Волжск в Республике Марий Эл. Возможно, оговорка не случайна – мечеть в Волжске входит в юрисдикцию Казанского муфтията, 10 лет назад в ней служил имамом нынешний муфтий Татарстана Камиль Самигуллин.
Первые сообщения о строительстве новой мечети в Волжском появились в начале 2010 года. В городе тогда уже действовала одна мечеть, имам-хатыб которой Абдулла Бата заявил журналистам городского сайта, что новое культовое здание должно вмещать не менее тысячи человек, так как оно «будет мечетью областного назначения». Проект, опубликованный на сайте «Ансар», – двухэтажное здание, формой и размерами походившее на футбольный стадион, по краям которого высились четыре минарета, а окружавшую внутренний двор анфиладу с колоннами венчали 26 куполов, еще 3 купола расположены над крытой частью. Под строительство, сообщалось на официальном сайте администрации Волгограда, городская комиссия по градостроительству и земельным отношениям выделила участок в 2 га.
Проект строительства в городе с населением 326 тыс. человек религиозного комплекса, своими размерами сравнимого с самыми крупными мечетями республик Северного Кавказа, вызвал протесты местных жителей, начавших собирать в Интернете подписи против этих планов. Тем более что объект строился с явной ориентацией на приезжих. В уже существующей в городе мечети, как признал Бата в интервью местной газете «Домино-Экстра» (2010, № 12), даже при максимальном наплыве прихожан «по пятницам молятся практически в коридоре», иначе говоря, уже существующее здание вмещает местных мусульман. Да и в самом Волгограде есть крупные мечети. Однако от проекта «мечети-стадиона» в исламской общине Волжского не отказались – так, ее визуализация 19 и 26 февраля с.г. размещалась в начале пятничных проповедей имама Баты, размещаемых на YouTube-канале общины.
На встрече Минниханова с активистами региональной национально-культурной автономии татар Волгоградской области, прошедшей в ходе посещения им города-героя 26 августа 2013 года, сообщала газета «Волгоградская правда», президент Татарстана «пообещал оказать поддержку в ее создании», однако «подчеркнул, что вопрос это деликатный». Время поднять его почему-то пришло лишь сейчас.
Официальный сайт органов верховной власти Татарстана привел 14 марта с.г. и обращение Минниханова к глава западного эксклава России: «Мы с вами уже обсуждали ситуацию со строительством соборной мечети в Калининграде. Был бы признателен за оказание поддержки с вашей стороны по доведению этого дела до успешного завершения». Казанское интернет-издание «Реальное время» пишет, что в ответной реплике «Цуканов сообщил, что она (соборная мечеть. – «НГР») таки будет построена, сейчас для нее выбирается место», после чего «Минниханов… заметил, что Татарстан готов поддержать проект строительства мечети».
Мечеть, которую начали возводить в 2010 году в парке рядом с Фридландскими воротами, вызвала тогда протесты жителей окрестных улиц, недовольных тем, что под пилу пошли десятки вековых деревьев. С декабря 2010-го по январь 2011 года у стройки прошли четыре массовые акции протеста, собиравшие по несколько сот человек. В июне 2011 года Центральный районный суд Калининграда признал стройку незаконной. Однако точку в проекте поставило в 2013 году правительство области.
11 мая 2019 года в ходе посещения Калининграда Минниханов встретился с представителями татарской диаспоры региона, которые, как сообщает сайт правительства и президента Татарстана, «обратились… с просьбой оказать содействие в возобновлении строительства соборной мечети в области». Днем позже занимавший тогда пост пресс-секретаря президента Татарстана Андрей Кузьмин сообщил ТАСС, что Минниханов «пообещал найти возможность оказания помощи» в строительстве мечети. Однако вопрос об этом в диалоге с властями региона публично не ставился.
Стоит отметить, что ранее такого лоббизма со стороны Татарстана не наблюдалось. Конечно, в ходе визитов в другие регионы Минниханов посещал мечети, в некоторых случаях – как 30 июня 2012 года – даже участвовал в их торжественной закладке. 22 декабря 2010 года на встрече с татарскими журналистами в Москве он заявил: «Построить мечеть в Москве не смогу, но содействовать готов всячески. В ходе предстоящего визита мэра Москвы Сергея Собянина в Татарстан обязательно поставлю эти вопросы». Однако об обсуждении главами Татарстана и Москвы вопроса о строительстве мусульманского культового здания в столице России ничего не известно.
Ранее Казанский кремль выделял средства на реставрацию мечетей в других регионах. 23 ноября 2019 года пресс-служба губернатора Забайкальского края Константина Ильковского сообщила о посещении им накануне Соборной мечети Читы и встрече с ее имам-хатыбом Ришадом Сайдашевым, который «рассказал губернатору о том, что в ближайшее время из Казани в Читу приедут реставраторы, которые детально оценят фронт работ», так как «помощь в проведении реставрации по обращению Ришада Сайдашева оказывает президент Татарстана Рустам Минниханов: по его решению 50% стоимости реставрационных работ оплатит Республика (Татарстан. – «НГР»)». «Работы по реставрации ведутся под патронажем Татарстана и лично президента РТ (Республики Татарстан. – «НГР») Рустама Минниханова», – годом позже сообщал сайт Духовного управления мусульман РФ. По официальной информации, общая стоимость реставрации читинской мечети составила 30 млн руб., впрочем, точных данных о доле участия Татарстана не публиковалось.
Финансовую помощь в реставрации мечетей в иных регионах России практикует и глава Чечни Рамзан Кадыров, благодаря помощи которого, например, в 2007–2008 годах провели капитальный ремонт Соборной мечети Ярославля. Упоминалось и об участии Кадырова в строительстве мечетей за пределами Чечни (см. «НГР» от 01.10.14). Возможно, Татарстан намерен вступить с Чечней в соперничество на данной ниве. Более того, возведение исламских культовых зданий в поволжской республике рассматривается как некий национальный проект. «По словам президента Татарстана, – излагает его выступление 26 августа 2013 года в Волгограде «Волгоградская правда», – Всемирный конгресс татар, а также мечети призваны объединить татар. Как отметил Рустам Минниханов, мечети сегодня – не только религиозные организации, но и образовательные, духовно-культурные центры». Однако если Чечня практически мононациональный регион (по данным переписи населения 2010 года, чеченцы составили 95,1% ее населения), то в Татарстане татар лишь чуть более половины населения. При этом руководство региона позиционирует себя как представителей татарских национальных интересов.
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.
Сириец Кифах Бата Мохаммед 12 лет назад бросил свой успешный туристический бизнес и стал имамом в мечети города Волжского, а потом создал самый крупный в ненациональном регионе исламский центр. Там постоянно обучается более 60 человек — именно им предстоит защищать неокрепшие души от влияния экстремистов
Кифах Бата приехал в Россию из Сирии еще в 1987 году. По госпрограмме поступил в Волгоградский политех, выучился на инженера. В родную Латакию, где живут его родители и еще шестеро братьев и сестер, он по окончании института не вернулся. В Волгограде выпускник организовал свое дело — помогал сирийским студентам с оформлением в местные вузы. Потом открыл несколько кафе и туристическую фирму. В начале двухтысячных уехал в Египет, где устраивал экскурсии для российских туристов. Признается, что хотел осесть в Египте окончательно, но жена так тосковала по родине, что пришлось вернуться. К тому же в Волжском у него уже тогда появились богословские обязанности.
Еще занимаясь бизнесом, Кифах стал одним из руководителей общественной организации «Союз мусульман Волгоградской области». И когда умер волжский имам, место предложили ему. Сначала совмещал, а потом понял, что невозможно в понедельник быть имамом, а во вторник заниматься счетами. Турфирму закрыл и полностью отдался богословию, которое считает главным своим призванием.
— Я до сих пор храню план моей жизни, который составил в 30 лет. И 90% из него я уже достиг. Я еще тогда хотел, чтобы у меня была финансовая возможность образовать центр для проповедования ислама. Получилось, причем я достиг этого уже без бизнеса. И вообще, к бизнесу я всегда относился как к инструменту для достижения большей цели. В моем плане все было расписано: сколько я должен зарабатывать, чтобы помогать бедным, чтобы создать центр, чтобы заниматься благотворительностью.
Кифах Бата — представитель рода пророка. Немусульманину сложно представить значимость таких людей в исламском мире. Это все равно как если бы у Иисуса были дети, и его потомки жили среди нас.
— Я часто бываю с проповедями в Дагестане, Чечне, Ингушетии. Мне предлагали шикарные условия, особенно когда узнавали, что я из рода пророка. Если бы я искал карьеры и богатства, я бы согласился. Но в Волжском и Волгограде очень много работы, не могу все бросить. Главное сейчас — оградить нашу молодежь от влияния экстремистов, которые выдают себя за верующих мусульман и обманным путем заставляют присоединяться к ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России. — Прим. «ТД»). Особенно это актуально для юга России. Очень многое зависит от грамотности богословов, имамов. Неправильное толкование Корана может привести к большой беде. Именно поэтому мы так долго добивались создания центра, в котором теперь обучаем исламским знаниям.
Исламский центр последние четыре года размещается на острове Зеленый — это окраина Волжского. Сейчас здесь в основном дачи, а раньше район считался одним из самых неблагополучных. Во времена строительства Сталинградской (теперь Волжской) ГЭС здесь возвели временные бараки для рабочих. С окончанием стройки жилье из временного превратилось в постоянное. И несколько десятков лет люди жили в бараках, без канализации и центрального отопления. У кого были средства — переезжали в город. В советские годы сюда выселяли всех неблагонадежных. И только несколько лет назад городская власть решилась на расселение людей из ветхого жилья. Но дома снесли не сразу, и старенькие двухэтажки заполонили разные сомнительные персонажи.
— Вот в таком месте нам и дали четыре года назад полуразвалившееся здание под исламский центр, при котором мы создали мечеть. Здесь когда-то был детский сад, потом располагались военные — пограничники. Как их перевели в другое место, помещение предложили Союзу мусульман Волгоградской области. Конечно, мы согласились. Ведь много лет мусульмане Волжского молились в подвале, — рассказывает Абдулла-хаджи Кифах Бата (так его зовут в мечети). — Сейчас на Зеленом довольно спокойно, бараки снесли. Только дачи и частный сектор. С соседями прекрасные отношения. Говорят, что благодаря нам на улице появились освещение, асфальт.
Кифах в совершенстве владеет русским языком. Говорит, конечно, с акцентом, интонационно выделяя последнюю часть предложения.
— Хотели построить большую соборную мечеть, подобного вообще нет в области. Я даже проект у египетского архитектора заказывал, — мы проходим в кабинет имама. На стене среди стеллажей арабских книг, цитат из Корана в картинных рамах висит изображение — макет будущей мечети. Белоснежная, круглая, с арочными сводами. Такое архитектурное сооружение могло бы стать едва ли не главной достопримечательностью небольшого города. Правда, жители оказались против, волжане даже организовали сбор подписей. Городская власть дважды отнимала землю у Союза мусульман, которую сначала выделяла под исламский центр в самом Волжском. Поэтому, когда предложили никому не нужные здания на Зеленом, имам с радостью согласился. Все лучше, чем в подвале.
— Когда мы сюда зашли, я сказал, что через месяц, в первую пятницу Рамадана, проведу тут первую проповедь. Мне никто не поверил. Но прихожане, ученики, сотрудники центра, активисты приложили максимум усилий. Мы отремонтировали главную комнату, перекрыли крышу. И в первую пятницу Рамадана провели первый намаз.
— Мусульмане обижаются, что строительство мечетей вызывает такую неоднозначную реакцию?
— Скорее, недопонимают. Например, умма в городе насчитывает примерно 50 тысяч человек. А всего жителей в Волжском более 300 тысяч. В регионе проживает 200—250 тысяч мусульман. Это примерно одна десятая часть населения. Несправедливо, что так много людей не могут молиться в достойных условиях.
Понять Абдуллу-хаджи можно. Православные храмы в городе, история которого насчитывает всего шесть десятков лет и тесно связана с советской индустриализацией, возводятся с завидной регулярностью. До девяностых здесь не было ни одного храма. С тех пор уже построено, если не считать мелких приходов, четыре большие церкви и даже мужской монастырь, который, кстати, расположен тут же, на острове Зеленый.
— Думаю, именно такое отношение, и не только в нашей стране, к исламу и провоцирует некоторых мусульман уезжать в Сирию воевать на стороне самопровозглашенного халифата, — говорит имам.
Живет имам здесь же, при мечети. Занимает правую часть основного здания. Сегодня — пятница. День большой проповеди. Абдулла-хаджи оставляет меня на попечение женской половины своей семьи, а сам уходит готовиться. Делает это в уединении, не любит, когда ему мешают. Говорит, что проповедь не пишет, просто набрасывает тезисы на листке бумаги по-арабски. Но наставляет паству на русском.
Пока мечеть заполняется прихожанами, жена имама Хава суетится на кухне. Ей помогают тетя и соседки-мусульманки.
— По пятницам к нам всегда приходят гости — друзья, родственники. Обычно я сама готовлю, но сегодня с утра много дел. Торговала на рынке, потом надо было заплатить коммуналку. Аренду, как общественная организация, мы не платим, а вот за свет-газ нужно. Вот и попросила помочь мне с готовкой, — говорит Хава. — Кифаху очень нравится, когда в доме много людей. Мы с ним в гости ходим редко. Он любит намаз совершать в мечети, а это пять раз в день.
Хава — ингушка по национальности. И всегда говорила, что выйдет замуж только за ингуша — нация небольшая, надо сохранять. Но после знакомства с Кифахом пятнадцать лет назад, здесь, в Волжском, поняла, что с судьбой не поспоришь.
— Просто ли быть женой имама? — переспрашивает Хава. — Жена — его лицо, конечно. Я всегда принимаю людей, даже если пришли в час ночи. Никогда не скажу, что устала. Потому что знаю, как важно хорошо принять друзей. Когда мы поженились, он не был имамом. Но всегда был верующим человеком, много молился. Я весь быт взяла на себя, понимаю, какая важная работа у него. На житейские мелочи просто нет времени. Кифах часто в разъездах, много читает. Раньше было так легко. Не было таких течений. Традиционный ислам — намаз делаешь, пост соблюдаешь. А сейчас страшно за нашу молодежь: Коран не знают, поддаются внушению и идут воевать за чужие идеалы.
Послышался азан, призыв к джума-намазу — пятничной молитве. Ей как раз и предшествует проповедь — наставления от имама своим прихожанам. Мне разрешили присутствовать в женской части мечети. Правда, я не взяла платок и была в джинсах. Хава дала мне хиджаб и юбку.
Прохожу через задний двор в мечеть. Подглядываю в небольшую щель в дверном проеме: в главной комнате яблоку негде упасть, пара десятков человек разместились в коридоре. А в женском зале всего три мусульманки почтенного возраста. Мужчины слушают проповедь на коленях, женщины сидят на лавочке. В нашей половине стоит монитор, транслирующий наставления.
В этот раз имам говорит о терпимости, о любви к ближнему, о том, что ислам — религия мира, которая призывает мусульман и немусульман жить в дружбе и согласии. Абдулла-хаджи рассказывает об одном высокопоставленном представителе муфтията, который недавно побывал в Волгограде и на встрече со студентами позволил себе сказать лишнего о пророке.
Слова «бизнес-проповедника», именно так назвал его имам, задели многих.
— Он заявил, что проблема экстремизма кроется в разобщенности внутри ислама. А я скажу так: все богословские проблемы ислама были решены много веков назад. Не Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб придумал первые экстремистские идеи, это было за триста лет до него. Он возродил учения Ибн Таймийи, которые в свое время были разбиты великими богословами и забыты. Вспомнили о них, когда стало выгодно стравливать мусульман между собой. Все радикальные течения возникли ради борьбы за власть и деньги.
Как в таких условиях делать профилактику экстремизма? Сначала наши души должны наполниться любовью друг к другу и к окружающему миру. Только так мы можем победить любой раздор.
Речь Абдуллы-хаджи полна эмоций, сравнений. Люди в мечети слушают его не шевелясь. Имам стоит перед прихожанами, опираясь на посох. Так положено. Посох — символ мудрости проповедника.
Муэдзин прочел икамат, призывающий к общей молитве. Чтобы не мешать, я потихоньку вышла из мечети. Отправилась к Хаве, где уже все было готово к принятию гостей, которые и пришли сразу после намаза. Среди них — Султан-хаджи Сурлан Абубакаров, руководитель общественной организации «Союз мусульман Волгоградской области». Именно он когда-то предложил Кифаху Бате стать имамом в Волжском, при его поддержке и был создан исламский центр.
Дружеские разговоры за столом касаются и наболевших тем — ремонта зданий, открытия новой мечети в селе Рахинка, да и здесь, в Волжском, нужно одно из помещений полностью реконструировать. Мусульманам уже тесно в одной комнате на пятничной молитве. Говорят, в большие праздники люди толпятся на улице. И ученикам в медресе будет свободнее.
Хозяина дома пока нет за столом — Бата поехал за дочками в школу. Каким бы загруженным ни был день, он оставляет дела и отправляется за ними. Это маленький ритуал, дающий редкую возможность побыть вместе. Девочки учатся на другом конце города, дорога занимает около получаса. За время поездки они не просто болтают с отцом, но и учат арабский, молитвы. Особенно это важно сейчас. Скоро приедут бабушка и дедушка из Сирии. Родители Кифаха впервые будут в России и увидят не по скайпу своих внучек. Так что язык девочкам нужно срочно подтянуть.
После джума-намаза учеников исламского центра отпускают на выходные. Чтобы познакомиться с ними, увидеть, чему и как их обучают, мне пришлось прийти в будний день.
Занятия в медресе начинаются рано утром. В главном зале мечети ученики сидят на полу за небольшими столами, на которых лежат тетради, арабские книги. Парты в несколько рядов. Крайний стол — преподавателя. Ближе всего к нему те, кто только начал учиться, за последними партами — старшекурсники.
— Исламские знания постигают всю жизнь. В каждой главе Корана кроется очень много смыслов. Один из подвижников сказал: «Если я начну разбирать одну букву, мне не хватит и семидесяти ослов, на которых я могу поставить книги». Времена меняются. Появляется много нового, и на новые вопросы надо искать ответы, — говорит Магомед Муртазалиев. Он родом из Хасавюрта. По окончании Дагестанского исламского университета приехал в Волжский для прохождения практики, обучает основам Корана младшие курсы. А еще проводит обряд похорон, читает проповеди, ведет пятничные намазы.
— В вашей практике попадались люди, которые неправильно трактуют Коран?
— К сожалению, да. Даже среди моих родственников. Переубедить их мне не удалось. Когда человек слишком углубляется в идеологию, его уже трудно вытащить. Он не понимает и не принимает твои доводы. Слава Аллаху, мои родственники не стали экстремистами, не отправились воевать. Но в обычной жизни следуют их взглядам. Стараются быть и внешне похожими. Например, носят длинные бороды и считают, что нельзя читать Коран на могилах, а это один из признаков приверженцев ваххабизма, которые выставляют свою религиозность напоказ, забывая о главных истинах ислама.
Рядом с учителем сидит первокурсник Абдулла. Еще совсем недавно, до принятия ислама, его звали Александр. Ему 32, приехал учиться в волжское медресе из небольшого села Успенское Астраханской области. Он корпит над тетрадкой, тщательно выписывая вензеля арабской вязи.
— На первом курсе мы изучаем основы ислама, я учусь читать по-арабски. Конечно, есть домашние задания, нам даже двойки ставят. Занятий очень много. А утром — пробежка, штанга. Помогаем в благоустройстве территории центра. Но наша главная задача — учиться. Ученики никакой тягости не испытывают, не думают, где взять одежду, еду. Это забота Господа. Прихожане помогают, — Абдулла-Александр говорит медленно и тихо, почти не моргает. Как будто хочет меня загипнотизировать.
— Почему вы решили принять ислам?
— Я, в общем-то, никогда не придерживался какой-то религии, но всегда верил, что есть Господь, ад и рай. Но вел весьма сомнительный образ жизни. А однажды у меня заболел близкий человек, у него случился инсульт. Я привез его в больницу. Пока оформлял документы, из соседней палаты выносили умершую женщину. Она был очень тучная, и меня попросили помочь донести ее до морга. Там я увидел, как с ее телом обошлись санитары, патологоанатом. И попросил Господа не дать умереть моему родственнику в этой больнице, пусть это случится дома, рядом с близкими. Взамен пообещал определиться с религией и отдать себя во служение. Мой родственник ушел из больницы своими ногами. Через некоторое время он умер дома, так, как я просил. И теперь что, я же слово дал? Кому? Богу. Но я продолжил свою жизнь, не совсем хорошую. Хотя понимал, что надо слово сдержать. И однажды проснулся, умылся и сказал Господу, что я теперь его. В тот же день оставил вредные привычки. И пришел в мечеть. В исламе нашел ответы на то, что меня тяготило и тревожило долгие годы.
Всего в медресе обучается более 60 человек. Люди разного возраста, из разных регионов, в основном соседствующих с Волгоградской областью. Узнают о центре через интернет, соцсети, во время выездных проповедей имам и его сподвижники рассказывают о нем.
Медресе работает как филиал Дагестанского исламского университета, где, как считается, преподают лучшие мусульманские богословы. Вуз присылает своих учителей, приглашает волжских педагогов к себе на стажировку.
— Вы доверяете дагестанским богословам? — интересуюсь у Кифаха Баты.
— Да. В Дагестане очень сильное духовное управление мусульман, которое вело борьбу с экстремизмом, их идеологией. И не просто вели, они очень сильно пострадали. Многие богословы, ученые были убиты за свою просветительскую работу, в том числе несколько моих друзей. Они отдали душу и жизнь за свои убеждения. Я часто читал в Дагестане проповеди, поэтому знаю, какой разгул ваххабизма там был.
— А место обучение богослова имеет большое значение?
— Конечно. Я считаю, что лучше всего готовят ученых в Сирии, именно мои соотечественники смогли переломить ситуацию в Дагестане, когда приехали туда проповедовать. Ректор Дагестанского исламского университета — сириец. На втором месте по уровню подготовки богословов — Египет. К сожалению, те, кто обучался в Саудовской Аравии и Эмиратах, нередко становились приверженцами радикальных течений. В наших планах начать сотрудничество еще с иранским университетом Аль-Мустафа, они придерживаются шиитского направления в исламе, там нет радикализма, много очень опытных преподавателей.
— Открыто нет. Пытаются давить. Куда-то меня не пропускают.
В Волгоградской области около тридцати мечетей, где, конечно же, ведется профилактика экстремизма. Но, к сожалению, бывали случаи, когда мусульмане переходили на «темную сторону». За последний год более тридцати человек оказались завербованными ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России. — Прим. «ТД»). В районах области сотрудники правоохранительных органов раскрыли несколько террористических группировок, которые спонсировали и поставляли бойцов для самопровозглашенного халифата.
В общественной организации «Союз мусульман Волгоградской области» считают, что очень многое зависит от проповедников. Именно поэтому они решили создать еще и религиозную организацию, чтобы расширить свою духовную работу.
— Потребность в грамотных богословах большая. Ведь именно от них зависит моральное состояние прихожан, это нелегкая ноша — отвечать за чужие души. Но пока мало кто хочет идти учиться. А сегодня уровня сельского муллы недостаточно, чтобы уберечь прихожан от вербовки. Принимаем, конечно, не всех подряд в медресе, да и в процессе обучения наблюдаем за учениками. Бывает, и отчисляем.
Великий и малый джихад
Течения «заблудших» — так в исламе называют радикальные направления. Они не имеют отношения к подлинному исламу. Мусульмане считают их сектантами.
— В исламе есть два джихада — малый и великий, — поясняет Абдулла-хаджи. — Великий — борьба с собственными пороками. Малый — священная война за свой дом. В Коране нигде не упоминается, чтобы мусульмане шли завоевывать и убивать. Там говорится, что, если на вас нападут и будут ущемлять ваших жен и детей, вашу религию, разрушать ваше государство, выходите и сражайтесь с этими людьми, воюйте с ними. Только так сказано. А экстремисты эти слова «воюйте с ними» выдернули из фразы и повесили на знамена. Малый джихад террористы используют исключительно для своих целей — захвата власти, богатства.
Не последнюю роль при вербовке в радикальные течения играет интернет. Молодые люди, пытаясь найти свое место в жизни, ищут ответы в виртуальном пространстве. Их ловят мошенники, которые выдают себя за верующих и просвещенных.
— С душевной раной надо поступать как с обычной болезнью — идти к тому, кто вылечит. Надо идти в мечеть, а не искать утешения в интернете. Ислам не распространяется кровью, он привлекает последователей тем, что исповедует нравственные качества. Этому есть подтверждение в Коране, — добавляет Абдулла-хаджи.
Однажды к волжскому имаму обратился молодой человек, который собрался уехать в Сирию защищать мусульман, объявить джихад. Так как Абдулла-хаджи от своих родных знает о реальной обстановке в стране, ему несложно было развеять «романтические» настроения юноши. К тому же для объявления джихада необходимы специальные условия, благословение имама и родителей.
— Во время Великой Отечественной войны мусульмане объявляли джихад. Они защищали свой дом, свою страну от врага. А кого этот молодой человек собрался защищать в Сирии? Террористов, которые разоряют и убивают местных жителей, проводят атаки в городах по всему миру?
Молодого мусульманина Абдулла-хаджи тогда отговорил. Но сколько тех, кто не спрашивает совета…
Терроризм, экстремисты и опасность их вероучений — главные темы проповедей, встреч и бесед волжского имама. И не важно, где проходят встречи — в маленьком селе или в тюрьме. Абдулла-хаджи убежден, что сейчас идет борьба за душу каждого мусульманина, чтобы он сделал выбор в пользу жизни и мира.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!