Пещера Альтамира В Испании
Открыл Альтамиру любитель древностей Дон Марселино де Саутуола, всю жизнь пытавшийся доказать ее подлинность и уникальность. История открытия Альтамиры очень необычна.
Как – то граф Марселино Санз де Саутуола вместе с дочерью Марией решил пройтись по своим угодьям, находящимся в провинции Кантабрия. Рассматривая одну из пещер, девочка неожиданно закричала: «Папа, смотри, там бык!»
Отец девочки, будучи страстным любителем древности, сразу обратил внимание на стены и потолок пещеры, на которых действительно были изображены животные. Тщательно осмотрев ее, Саутуола предположил, что пещере более 14 тысяч лет.
Это было первое подобное открытие, о котором никто даже не помышлял. В 19 веке многие ученые с недоверием отнеслись к открытию. Были даже разговоры, что граф специально нарисовал животных и выдал за древние рисунки. Великие умы того времени хором кричали, что древний человек не мог создать подобные изображения. Называли открытие «фокусом испанцев», чтобы привлечь внимание к своей стране.
Но через несколько лет на другом конце Земли еще в одной пещере была найдена наскальная живопись и надписи. Потом при более детальных раскопках обнаружили кости, рога животных, каменные орудия. Таких пещер по миру было найдено немало, и только тогда картинка начала складываться. Больше всего наскальных рисунков было найдено в Европе. Все дело в том, что зимы там были по – настоящему холодными, и древние люди большую часть времени проводили в пещерах.
После смерти Саутуолы рисунки были признаны подлинными. В том же году известный археолог опубликовал статью под названием «Раскаяние скептика». В ней он выражал сочувствие по поводу своего недоверия к открытию Саутуолы.
Храм древнейшего искусства
Но вернемся к Альтамире.
Пещера Альтамира — «картинная галерея» древнего человека
Протяженность пещеры 270 метров. Состоит из двойных коридоров и большого зала. Учеными было доказано, что довольно продолжительное время в пещере проживали одни животные, потом их вытеснили первые люди.
Рисунки представляют собой изображения различных животных: бизонов, кабанов, оленей, лошадей. Также можно обнаружить отпечатки пальцев и даже целых ладоней.
Великолепно изображен облик животных. Они то спокойны, то готовятся к прыжку, то лениво отдыхают. Каждый рисунок несет в себе определенное действие. Нарисован он был одним движением руки, без задумок и эскизов. Четкость линий поражает и заставляет задуматься, как древнейший человек смог воссоздать такое яркое и точное изображение.
Нельзя не сказать о красках. Создавались они из естественных материалов: уголь, марганец, охра, гематиты и разводились водой или животным жиром. Изображения получались трехмерными. Достигалось это использованием естественных форм пещеры.
Нанесение живописи несло в себе определенное магическое значение. Считалось, что нарисованные животные, пронзенные копьями, притягивают удачу племени. Со сменой поколений, повторялись и рисунки на стенах. Помимо зверей, можно было заметить очертания человеческих тел и отпечатки рук, но ученые так и не смогли понять, что же они символизируют.
Альтамира в наши дни
Раскопки в пещере проводились в 1902 – 1904, 1924 – 1925, 1981 годах.
Было также доказано, что изображенные на стенах животные были созданы в эпоху палеолита. Открытие Альтамиры положило начало изучению наскальной живописи разных времен. Огромное множество подобных пещер было найдено позже во Франции, Испании, Скандинавии.
В 50х годах прошлого века, Альтамиру ежедневно посещало более 1000 человек.
Но от дыхания стольких посетителей рисунки стали сыреть и покрываться плесенью. Поэтому в 1977 году пещеру пришлось закрыть на реставрацию, потому что рисунки просто начали исчезать со стен из – за сырости. Открыли пещеру только в 1982 году, сократив при этом ежедневный поток до 20 человек.
В настоящее время попасть в Альтамиру очень трудно. Каждый день полюбоваться красотами могут не более 3х человек, по специальной записи, которая заполнена уже на три года вперед.
125 лет назад в истории культуры человечества произошло знаменательное событие, раздвинувшее ее границы до 16 тыс. лет в глубь веков. На севере Испании, в провинции Сантандер, археолог-любитель Марселино Санс де Саутуола и его дочь Мария открыли замечательные полихромные изображения, скрывавшиеся во мраке пещеры Альтамира.
Впервые Саутуола осмотрел расположенную в его владениях пещеру в 1876г., спустя несколько лет после того, как в ее привходовом отверстии чуть не застряла собака местного охотника Модесто Кубильяса Переса. Извлекая пса из расщелины в каменном завале, охотник обнаружил заросший бурьяном вход в пещеру и, как оказалось впоследствии, — в тогда еще не познанный мир первобытного искусства. Вход находится на склоне холма; навес, прикрывавший отверстие, обрушился около 13 тыс. лет назад. Этот заросший эвкалиптами уголок на севере Испании издавна называли Альтамира; такое название стала носить и знаменитая пещера.
При первом ее осмотре Саутуола заметил на стенах отдельные черные знаки, но не придал этому значения. К счастью, Марселино Санс де Саутуола был, по словам его внука Эмилио, “просвещенным идальго”. Он интересовался различными направлениями научных исследований, в изобилии появлявшихся в последней трети XIX в. под влиянием теории Чарльза Дарвина, выписывал многие научные журналы. Живя в горном местечке Пуэнте-де-Сан-Мигель, Саутуола в свои неполные 30 лет проводил серьезные исследовательские опыты в области энтомологии и ботаники; он собрал прекрасную коллекцию минералов и окаменелостей, делая совершенно неожиданные для своей семьи успехи на научном поприще. Неутолимый интерес к новым открытиям привел его в 1878 г. на Парижскую всемирную выставку, где он ознакомился с экспозицией древностей, коллекцией “портативного искусства” (мелкой пластики) и палеонтологическими находками из раскопок во французских пещерах. Уже имея за плечами опыт полевых исследований в нескольких испанских пещерах, он в 1879 г. начал раскопки в Альтамире, надеясь и здесь обнаружить что-либо подобное. Нельзя сказать, что грядущая слава лежала у его ног, скорее она притаилась над головой любителя древностей, на сводах пещеры. Любопытно, что внимание к росписям Альтамиры привлекла его маленькая дочь Мария: пока отец занимался раскопками, девочка бегала по подземелью, легко проникая туда, где взрослому удавалось пройти лишь наклонившись. Наконец, она задрала голову и увидела на одном из сводов красочные фигуры. На потолке небольшого низкого зала словно сгрудились, приняв разнообразные позы, бизоны. Вот как Эмилио говорит о событии, ставшем и трагедией, и триумфом их семьи: “Моя мать, дочь дона Марселино… осветив древние своды маленькой лампой, прокричала ставшую знаменитой фразу: «Папа, гляди, волы!» В некоторых работах встречается утверждение, что во фразе упоминались быки. На самом деле для девочки того времени, выросшей в деревне, именно волом называлось животное, помогающее крестьянам в полевых работах, а слово «бык» ассоциировалось тогда разве что с корридой”.
Начало великого открытия было обнадеживающим. Об увиденном Саутуола сообщил профессору Мадридского университета дону Хуану Виланова-и-Пиера, автору книги “Происхождение, природа и возраст человека”. Информация о приезде этого крупнейшего испанского геолога и палеонтолога в Сантандер для осмотра росписей Альтамиры и его заключение о том, что на стенах и сводах пещеры действительно изображены представители ископаемой фауны, попали на первые страницы газет. Вся страна узнала о научной сенсации, многие устремились в Сантандер, чтобы осмотреть росписи. Даже король Испании Альфонс XII посетил Альтамиру и в память об этом визите вывел свечной копотью свой автограф при входе в пещеру. В 1880 г. Саутуола выпустил брошюру “Краткие заметки о некоторых доисторических памятниках провинции Сантандер”, в которой сообщил о палеолитическом возрасте росписей Альтамиры, а профессор Виланова прочитал несколько лекций на эту тему.
Казалось бы, ничто в этой истории не предвещало тех трагических коллизий, которые ожидали Саутуолу, однако научное сообщество не признавало его открытия вплоть до начала XX в. Эмилио пишет, что “с этого знаменательного момента в истории человечества мой дед терпел одни упреки и горести… ученые мужи того времени во главе с французом Мортилье набросились, как дикие звери, на гипотезу моего дедушки и объявили его шарлатаном и лжецом”. Незадолго до своей безвременной кончины Саутуола якобы произнес слова: “Горе, которое во мне, пройдет лишь со смертью”. История признания Альтамиры столь драматична, что нельзя не возвращаться к страницам этой летописи войны амбиций, знаний и страстей. Рядом со входом в пещеру теперь стоит простой памятник из грубого камня, посвященный памяти Марселино де Саутуолы, который открыл для человечества новый мир первобытного художественного творчества.
Залы Альтамиры тянутся на расстояние около 280 м. Многофигурные скопления и отдельные изображения в недрах пещеры сочетают красочные полихромные фигуры с рисунками, выполненными углем, гравировки — с линиями, которые прочерчены пальцами. Объем пещеры можно условно разделить на три части. Первая включает пространство при входе и расположенный в 26 м слева от него отсек с расписным сводом — Большим плафоном. Центральная часть Альтамиры состоит из длинной галереи с несколькими боковыми ответвлениями. В отсеке при входе и в галерее представлено множество изображений быков, бизонов и лошадей, нарисованных черным красителем без использования фактуры стен для придания этим фигурам объема; здесь же встречаются прямоугольные знаки, штрихи, линии, рисунки козлов, животного из семейства кошачьих и др. В самой глубине пещеры, в третьем ее отделе, находится коридор длиной около 50 м, почти весь покрытый изображениями, среди которых олень-самец, лошади и бизон, несколько знаков четырехугольных очертаний, а также нечто напоминающее человеческие личины. От входа до самого отдаленного участка пещеры располагаются шестьдесят групп знаков, состоящих из точек и штрихов, нанесенных черной краской. В дальнем отсеке есть гравированные изображения, среди которых лошадь, мамонт, бизон. При входе в пещеру по своду пальцами прочерчены извилистые линии — так называемые макароны, а также отдельные схематичные фигуры.
Расписной потолок Альтамиры — Большой плафон — одно из самых знаменитых произведений искусства верхнего палеолита, оно выполнено с использованием охры и угля, но благодаря мастерству художника выглядит полихромным. Композиция полосой протянулась в длину на 18 м, а в ширину примерно на 9 м. В древности сюда никогда не проникал солнечный свет. В центре Большого плафона представлены в разных позах 15 бизонов; позади самого крупного бизона-самца находится самка оленя, несколько фигур лошадей, козел; эту группу справа вверху завершает бизон с отсутствующей головой, а еще выше, на периферии, локализуется редкий в наскальном искусстве образ — кабан. Примечательны фигуры бизонов, склонивших головы и подогнувших ноги к животу. На плоскостной копии они смотрятся странновато, но эти позы реалистичны — так животные подолгу лежат на траве.
Специалисты склоняются к суждению, что росписи создавались, как минимум, в четыре этапа. В пещере есть культурный слой, тоже свидетельствующий о разновременных ее посещениях. Знаток доисторического искусства английский исследователь и замечательный популяризатор научных достижений Пол Бан приводит мнение испанских художников Педро Сауры и Матильды Мускис, которые копировали росписи Альтамиры, а предварительно долго и кропотливо изучали оригинал, сделав многочисленные фотографии изображений в разных ракурсах и при разном освещении.
Испания: Наскальные рисунки в пещере Альтамира или 3-D эффект из палеолита
Это позволило им установить, что потолок первоначально создавался в гравированной версии и лишь затем фигуры наносились в цвете. Им даже удалось выявить несколько неизвестных изображений — и это на хорошо исследованном памятнике, о котором, казалось бы, все уже известно! Самые ранние изображения, как они полагают, — это динамичные и выразительные красные лошади, затем появилась серия полихромных бизонов. Другой рукой выполнен крупный олень и расположенная справа от него изящная голова бизона. Последними создавались гравировки и некоторые росписи. Сравнительно недавно у специалистов появилась возможность, используя аналитическую масс-спектрометрию, датировать непосредственно пигмент, которым выполнены изображения. Методом AMSC (для которого требуется отбор лишь крошечного образца угля, не наносящий существенного вреда сохранности изображений) получена серия дат для Большого плафона Альтамиры — они варьируют от 14 820 до 13 130 лет назад; даты изображений, расположенных в других отделах пещеры, имеют более широкие временные рамки — от 16 480 до 14 650 лет назад.
Хотя признание художественной ценности пещерных росписей Альтамиры шло непросто, настало время, когда восхищение творчеством древних и желание воочию увидеть эти бесценные шедевры вступили в противоречие с необходимостью заботиться об их сохранности как части культурного наследия. Так, в 1973 г. пещеру Альтамира посетило 177 тыс. человек, что не могло не сказаться на ее сохранности. В 1977 г. Альтамиру для посещений закрыли: было установлено, что огромный туристический поток влияет на климат внутри пещеры. Изменение влажности и содержания углекислого газа приводило к деградации пигментов росписей. А некоторые посетители не оставляли попыток отбить на память фрагменты древних изображений, бросая в них, несмотря на заграждение, всякие мелкие предметы, монеты. Поражает бесплодность подобных попыток — люди все равно не смогли бы достать сколотые кусочки из-за ограды.
Долговременные наблюдения специалистов позволили установить оптимальные температуру и влажность, не оказывающие разрушительного воздействия на памятник, и в 1982 г. пещеру вновь открыли, но ограничили количество посетителей до 8500 в год, т.е. число потенциальных счастливчиков сократилось более чем в 20 раз! С начала 1990-х годов стали создавать пещеру-дублер Альтамиру-2. Расположенная неподалеку от подлинной, она выполнена согласно последнему слову техники, но с применением ручного труда. Новейшие технологии использовались для имитации фактуры стен, поддержания прохладного пещерного климата, восстановления первоначального облика привходовой части. Сами росписи создавались так же, как и тысячелетия назад, натуральным пигментом на водной основе. Стены монтировались из полистироловых блоков высокой плотности. Цвет, рельеф и фактура скальной поверхности имитировались составом из смеси известняка и смол (точность гарантируют фотограмметрические данные, фиксирующие каждые 5 мм поверхности оригинала). Использование лака и эпоксидной смолы создает иллюзию, будто с потолка свисают капельки воды.
Постарались воссоздать и древний облик пещеры. Как уже упоминалось, над широким ее входом был утрачен навес; после камнепада в 1924 г. в некоторых галереях Альтамиры были возведены деревянные крепи, затем дополненные подпорами из цемента и камня; вход в Альтамиру был закрыт железной дверью. Ныне навес при входе реконструирован, а сквозь стеклянные панели посетители видят пейзаж, лишенный современных построек и модификаций. Очевидцы говорят, что не ощущают ни времени, ни того факта, что находятся внутри здания, — так удачно осуществлен проект.
Впрочем, некоторые изменения все же внесены. В ущерб реалистичности, но для удобства посетителей в зале с росписями пол опущен значительно ниже, чем в подлинной Альтамире. Это позволяет туристам входить не наклоняясь, не задирать голову, осматривая росписи. В помещении были установлены кондиционеры, поддерживается постоянная 14-градусная температура. Свет и аудиовидеотехника усиливают эффект реальности, приближая Альтамиру-2 к ее прототипу.
По фотографиям семейная пара художников воспроизвела все гравировки, красочные пятна и высокохудожественные полихромные изображения Альтамиры. Подобно палеолитическим мастерам, наши современники использовали природные краски — оксид железа для красного цвета и уголь для черного; краситель они наносили пальцами, иногда используя кусочки кожи для растушевки краски, гравировки же выполняли камнем с острым краем. Как настоящие копировальщики, Саура и Мускис старались возможно более точно следовать оригиналу в последовательности и направлении нанесения линий, их интенсивности и толщине. Художники воспроизвели 70 гравировок и около 100 фигур животных, выполненных красками на 180 м потолка.
По словам знаменитого исследователя древнейшего искусства Герберта Кюна, история открытия Альтамиры “походит на роман”. Рассказ о “первооткрывательнице” Альтамиры действительно его напоминает. Мария де Саутуола вышла замуж за представителя богатейшего семейства Ботин, фонд этой семьи ныне оплатил большую часть расходов по созданию пещеры Альтамиры-2. 17 июля 2001 г. пещера-копия открыла свои росписи для первых посетителей, которыми стали король и королева Испании. Потомки Дона Марселино чтут память их знаменитого ныне предка, который воспринимал пренебрежение ценностью своего открытия очень болезненно, как личное оскорбление. Теперь его доброе имя восстановлено, а уязвленное самолюбие могло бы торжествовать.
В 2004 г. исполняется 125 лет с начала научного изучения Альтамиры — “королевы расписных пещер”, она включена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, по праву являясь неотъемлемой частью природного и культурного достояния человечества.
ИЗОБРАЖЕНИЕ БИЗОНА. РОСПИСЬ В ПЕЩЕРЕ АЛЬТАМИРА. Испания
Статьи об искусстве -> Раннее
Начало художественного творчества человека относится к древнейшим этапам его истории. Во всяком случае, его первый «расцвет» засвидетельствован памятниками, относящимися к эпохе верхнего палеолита — древнего каменного века, когда люди не знали еще ни скотоводства, ни земледелия и в суровой борьбе с природой добывали пропитание собирательством, охотой и рыбной ловлей. Лишь грубо обработанные орудия из дерева, камня и кости служили человеку в его тяжелом труде. 40—30 тысяч лет отделяет нас от того времени. Казалось бы, трудно ожидать от человека, живущего в упорной и непрестанной борьбе за существование, вооруженного самыми примитивными орудиями, страдающего от голода, холода и иных невзгод, что он окажется способным на какую-то более или менее развитую духовную жизнь.
Поэтому не так и удивительно, что, когда сто лет тому назад в пещерах Франции и Испании были обнаружены рисунки, изображающие различных животных, многие серьезные исследователи усомнились в их подлинности. И правда, было от чего прийти в смущение. Большинство этих рисунков, нанесенных несколькими простейшими красками — белой, желтой, бурой, черной — на стенах и сводах пещер, поражали необычайной жизненностью и экспрессией. Казалось невероятным, чтобы первобытный «дикарь» обладал такой зоркостью глаза и твердостью руки. В пещере Альтамира на севере Испании, одном из наиболее прославленных памятников искусства эпохи палеолита, среди многих других изображений неведомый художник нарисовал раненого бизона. Могучее животное рухнуло наземь. С большой меткостью зафиксировано грузное тело, еще полное яростной силы. Бизон нагнул голову и выставил вперед рога. Характерный горбатый силуэт схвачен в момент мощных усилий поверженного гиганта. Согнутые ноги дают почувствовать, сколько еще в этом теле энергии. Но уже заваливается на бок круп зверя; широко раскрытый глаз, явно преувеличенный в размерах, вызывает ощущение потухающей жизни. Что охотник эпохи палеолита великолепно знал зверя, на которого охотился, неудивительно. Зоркая наблюдательность вырабатывалась у него с детства. Не должна удивлять и эмоциональная впечатлительность, с которой уловлен и запечатлен образ бизона во всей его неповторимой жизненной яркости.
Более удивительна искусность руки мастера (это слово не кажется здесь преувеличением). За тысячелетия, прошедшие со времени создания этих фресок, они, разумеется, и потускнели и осыпались. Но, несмотря на это, и сегодня зритель поражается, как смело набросана огромная, полуметровая фигура бизона, как двумя-тремя точно положенными линиями и немногими пятнами охры переданы могучая голова, его горбатая спина, роющие землю копыта. Недаром свободную эскизность подобных зарисовок животных, переданных в мгновенном движении, сравнивали порою с произведениями импрессионистов. Скептикам было от чего прийти в смущение. Скоро им, однако, пришлось капитулировать перед фактами. Все новые и новые открытия заставили отбросить всякую мысль о подделках.
Сейчас известны сотни и сотни произведений, относящихся к этому периоду: наскальные росписи, резьба на кости, рельефы и статуэтки. Многие обнаружены у нас в стране. Достаточно вспомнить изображения зверей в знаменитой Каповой пещере на Урале или человеческие фигурки из раскопок на Дону (Костенки), в Сибири (Мальта) и других местах. Много памятников палеолитического искусства найдено и в других странах. Далеко не все из них отличаются такой яркой жизненностью, как рисунки из Альтамиры, но при всем том бесспорна очень высокая мера наблюдательности и мастерства, проявленная этими первыми в истории «художниками». Художниками ли? Кто-то назвал Альтамирскую пещеру «Лувром каменного века». Но можем ли мы утверждать, что стены пещер расписывались ради удовольствия любоваться мастерскими изображениями животных? Вряд ли это можно допустить.
Мы не знаем, в сущности, что побуждало первобытных охотников забираться в глубину темных пещер и там, при свете головешек, наносить на стены десятки рисунков. И так продолжалось, по-видимому, в течение многих лет, а может быть, и поколений: рисунки в Альтамире и других пещерах разбросаны без видимого порядка, нередко один поверх другого.
Можно думать, что «художник» был озабочен отнюдь не эстетическим эффектом своих произведений. Вероятно, эти рисунки играли какую-то роль в обрядах и ритуалах первобытного рода. Темные пещеры — малоподходящее место для демонстрации художественного умения. Поэтому, строго говоря, перед нами еще не произведения искусства, а скорее документы первобытной обрядности.
Не надо, однако, забывать, что тогда, на заре человеческой истории, сознание людей носило синкретический характер. Иными словами, в нем еще нельзя расчленить отдельные формы духовной жизни: там нет ни науки, ни религии, ни искусства, ни поэзии. А есть единое, нерасчлененное целое. Но главное даже не в этом. Художник альтамирского бизона хотя и не помышлял об эстетическом эффекте, но в нем уже жила потребность (пусть она продиктована нуждами ритуала) наблюдать окружающее и крепла способность воспроизводить увиденное. Схватить яркое впечатление натуры и закрепить его в изображении — это уже важнейшие элементы художественного мастерства. Лишь долгие столетия работы могли сформировать необходимые предпосылки для этого: чувство формы, ритма, точность глазомера, твердость руки. Создавая примитивные орудия, человек каменного века накапливал способность и для художественного освоения мира. «Только благодаря труду, благодаря приспособлению к все новым операциям, благодаря передаче по наследству достигнутого таким путем особенного развития мускулов, связок и, за более долгие промежутки времени, также и костей, так же как благодаря все новому применению этих передаваемых по наследству усовершенствований к новым, все более сложным операциям, — только благодаря всему этому человеческая рука достигла той высокой ступени совершенства, на которой она смогла, как бы силой волшебства, вызвать к жизни картины Рафаэля, статуи Торвальдсена, музыку Паганини», — писал Энгельс. Росписи палеолита свидетельствуют, что этот процесс начался уже тогда, на заре истории. Не будем преувеличивать. Яркая впечатлительность искусства каменного века имеет свои границы. Его мастерство есть мастерство фиксации отдельных, единичных впечатлений. Никаких сложных композиций, сколь-нибудь связных «сюжетов» или даже простых сочетаний разнородных элементов палеолит еще не знал. Не получило здесь развития и такое могучее средство художественного творчества, как воображение, фантазия, вымысел.
Это станет делом будущего. Но то, что уже завоевали художники палеолита — остроту наблюдения, твердость и смелую уверенность руки, — было важным и необходимым началом всей последующей истории искусства.
Пещера Альтамира (La cueva de Altamira)
Пещера Альтамира — уникальная пещера в Испании, в которой сохранились цветные настенные рисунки времен позднего палеолита. Пещера находится рядом с местечком Сантильяна-дель-Мар, в провинции Кантабрия, на севере страны. В 1985 году ЮНЕСКО присвоило ей статус объекта Всемирного наследия.
Сэкономь на путешествии!
Видео: Пещера Альтамира
Красочные рисунки на сводах и стенах пещеры Альтамира были сделаны 10-15 тысяч лет назад. Они относятся к так называемой Мадленской культуре, которая была распространена на территории современных Германии, Франции, Бельгии, Испании и Швейцарии. Жившие в те времена люди умели обрабатывать кости, делать кремниевые резцы и наконечники, а также охотиться на мамонтов, диких лошадей и северных оленей, водившихся в Европе в конце ледникового периода.
Пещера Альтамира протянулась на 270 м и состоит из сдвоенных коридоров и залов. Самое большое помещение имеет длину 18 м и высоту потолка от 2 до 6 м. Наскальные изображения можно увидеть не только в главном зале, но и в коридорах, и в других залах. Прекрасно сохранившиеся полихромные рисунки поражают туристов и профессиональных художников. На стенах пещеры видны бизоны, лошади, кабаны и контуры ладоней доисторических художников. Красочный слой нанесен при помощи естественных красителей – охры, угля, каолина, марганца и гематита. Первобытные люди рисовали в пещере Альтамира руками и специальными приспособлениями. По технике изображения испанские рисунки напоминают наскальную живопись, найденную на территории Северной Италии и Скандинавии.
Сегодня пещера Альтамира известна по всему миру. Ученые до сих пор не пришли к единому мнению, сколько художников участвовало в создании рисунков. Кроме того, не известно, были ли изображения реализацией единого замысла, или фигуры животных в пещере накапливались постепенно, от поколения к поколению.
Как была открыта пещера Альтамира
Землями, на которых находится пещера Альтамира, владел испанец Марселино Санс де Саутуола. Он занимался юриспруденцией, был страстным археологом-любителем, а также увлекался геологией и биологией. Жившие вокруг люди знали о существовании большой подземной полости, но не придавали ей большого значения. Издавна пастухи пережидали здесь дождь, а охотники останавливались на ночлег. Пещера получила известность лишь в 1868 году, после того, как в ней побывал охотник Модесто Кубильяс Перес. Его собака застряла в расщелине, и хозяин, помогая псу выбраться, нашел заросший травой вход, ведущий под землю.
Диорама в музее археологии Каталонии в Барселоне
Спустя 10 лет, Саутуола побывал на Всемирной выставке в Париже и познакомился там с коллекциями артефактов каменного века. Вернувшись на родину, он приступил к исследованию пещеры и нашел в ней орудия труда первобытных людей. В 1879 году в пещере побывала 9-летняя дочь землевладельца Мария, которой удалось разглядеть на каменном своде цветные пятна, напоминающие быков. Девочка позвала отца и показала ему изображения бизонов.
Саутуола верно предположил, что рисунки могли быть сделаны людьми, жившими в каменном веке. В дальнейших исследованиях пещеры Альтамира принимал участие археолог из Мадридского университета Хуан Виланова-и-Пьера, который был автором книги «Происхождение, природа и возраст человека». Результаты своей работы ученые обнародовали в 1880 году.
Однако, общественное признание к ним не пришло. Французские археологи категорически не желали верить в существование прекрасно сохранившейся древней наскальной живописи в пещере Альтамира. Они выступили против Саутуолы и Вилановы-и-Пьера на доисторическом конгрессе, который состоялся в 1880 году в Лиссабоне, и обвинили их в подделке. Саутуола сильно переживал несправедливость и через 8 лет умер с клеймом обманщика.
В 1895 году похожие наскальные изображения обнаружили во Франции. Правоту испанского археолога сумели доказать в 1902 году, во время новых раскопок. Знаменитый французский археолог Эмиль Картальяк, считавшийся ярым критиком Саутуолы, изменил свою точку зрения и публично признал ошибку. После этого Саутуолу и его дочь Марию объявили первыми, кто открыл миру искусство людей каменного века.
Фотографии наскальных рисунков пещеры Альтамира
Что можно увидеть в пещере Альтамира
Большой плафон пещеры Альтамира имеет площадь порядка 100 м? и целиком покрыт красочными изображениями. На нем есть уменьшенные рисунки бизонов и изображения животных в натуральную величину. Примечательно, что первобытные художники создавали их с учетом рельефа. Они рисовали на выпуклостях потолка, поэтому изображения кажутся объемными.
Сталактиты и сталагмиты в пещере Альтамира
Всех, побывавших в пещере Альтамира, поражает точная техника рисунков. Линии нанесены твердой рукой и не имеют поправок. Фигуры животных выглядят очень динамично, а движения и позы переданы с максимальной реалистичностью. Любопытно также, что древние художники использовали те же приемы, которые много веков спустя были «открыты» в живописи, благодаря импрессионистам. По мнению исследователей, все рисунки в пещере созданы в интервале от 200 до 500 лет, но остается неизвестным, какие обряды проводили здесь люди.
В наши дни доступ в уникальную пещеру ограничен. Это сделано, чтобы сберечь наскальные изображения для потомков. В сутки внутри могут побывать всего несколько человек по специальному пропуску, поэтому очередь из желающих увидеть чудо пещеры Альтамира расписана на 3 года вперед.
Тем не менее, многие путешественники приезжают в район пещеры, чтобы просто оказаться рядом с ней. Возле входа стоит простой каменный памятник, посвященный Марселино Санс де Саутуоле.
Точные копии наскальных рисунков выставлены на всеобщее обозрение в Музее древней истории и археологии в приморском городе Сантандере, в 30 км от пещеры Альтамира. Музей принимает гостей во все дни, кроме понедельника. Он открыт: с мая по октябрь с 9.30 до 20.00, с ноября по апрель с 9.30 до 18.00. По воскресеньям и в праздники экспозиция закрывается в 15.00.
Из России до Сантандера можно долететь с пересадкой в Лондоне или Мадриде. Ближайший к городу аэропорт расположен в 18 км, в Мальяно. От аэропорта до Сантандера добираются на электропоездах, рейсовых автобусах и такси. Сантандер – крупный морской порт, поэтому сюда три раза в неделю ходит морской паром. Дорога от английского Плимута до Сантандера занимает сутки. Из города до пещеры Альтамира можно доехать на такси.
Пещера Альтамира – Сикстинская капелла каменного века
Одна из самых известных в мире пещер с наскальными рисунками времен Палеолита находится на севере Испании, в 30 км от города Сантандер. Альтамира – так называется пещера, которую открыл испанский археолог-любитель в конце 19 века. С 1985 года пещера с ее поистине художественной росписью внутри включена в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Кстати, теперь считается, что техники, которые открыли художники-импрессионисты, уже были известны нашим далеким предкам, а рисунки пещеры Альтамира наглядно это подтверждают.
Длина пещеры: 270 м
Главный зал: 18 м в длину и от 2 до 6 м в высоту
Вход в пещеру: на высоте 158 м над уровнем моря
Возраст рисунков: 35 000-13 000 лет до н.э.
Как « научная афера » оказалась великим открытием
Пещера находится на территории, которая раньше принадлежала графу Марселино Санc де Саутуола. Именно он считается человеком, обнаружившим на сводах пещеры удивительные рисунки. Хотя, на самом деле, это открытие принадлежит его дочери Марии, которой на тот момент было 9 лет, – именно она, попав в пещеру, посмотрела наверх и указала отцу на разноцветные изображения животных.
Но ученые-современники лишь обвинили графа в огласке недостоверной информации и в фальсификации рисунков. Они долго опровергали теорию о том, что пещерные изображения принадлежат к каменному веку. Деятели науки не могли поверить в то, что древние люди были настолько развиты, что могли создавать подобные шедевры в условиях полной темноты внутри пещеры.
Лишь после смерти Марселино его открытие признали великим. Подобные наскальные росписи были обнаружены в разных уголках Европы и Азии. Самые известные места с древними рисунками: пещера Ласко во Франции (1940), Капова пещера на Урале (1959), грот Дель Ромито в Италии (1961), пещера Руффиньяк во Франции (1956), пещера Хоит-Цэнкер Агуй в западной Монголии (1972), и др.
Стиль художников эпохи Палеолита
Самое любопытное место в пещере – потолок одного из ее пространств, площадью в 100 кв. м. Весь он покрыт изображениями более 20 животных: быков, оленей, лошадей, бизонов… Роспись дополняют фрагменты на стенах.
В рисунках видна твердая рука художника, который наносил очертания животных едиными линиями, без поправок. Мастер использовал естественные краски: уголь, охра, гематит, и др. Но из такого небольшого выбора цветов получились удивительно многообразные оттенки. Кстати, в пещере была найдена раковина, которая, судя по всему, использовалась древними художниками в качестве палитры.
Рисунки расположены на рельефной поверхности так, что кажутся объемными. А при свете костра, с бегающими по стенам и потолку тенями, и вовсе такое ощущение, что животные двигаются!
Посещение пещеры: счастливый билет
Пик посещаемости пещеры был отмечен в 1960-1970-х годах, когда каждый день внутрь заходило до 1500 посетителей. О такой толпы людей температура в пещере стала меняться, воздух стал более влажным и на разрисованном камне начала появляться плесень. Пещеру пришлось закрыть на реставрацию в 1977 году. В 1982 ее снова открыли, но ограничили количество посетителей до 20 человек в день. Сразу же образовались очереди на вход в пещеру, расписанные на много месяцев вперед. Но и это не спасло наскальные рисунки, которые продолжали медленно терять свой цвет и текстуру. В 2002 году пещеру Альтамира закрыли во второй раз.
26 марта 2019 года было решено ввести особый режим посещения пещеры. Теперь раз в неделю организуется вход для пяти человек, с особым сопровождением и под строгим контролем в плане освещения пространства. Разработанный маршрут длительностью в 37 минут захватывает все самые интересные места пещеры и дает возможность рассмотреть все детали.
Пятерых счастливчиков выбирают путем жребия из числа посетителей музея пещеры Альтамира, которые пришли туда в день, назначенный для экскурсии в саму пещеру. В процессе отбора участвуют все, кто приобрел билет в музей в этот день до 10:30. Победителей объявляют в холле музея в 10:40.
Чтобы попасть внутрь пещеры, нужно быть старше 16 лет и вместе с выигранным билетом принять условия посещения. Сейчас экскурсии в пещеру осуществляются каждую пятницу. Возможные изменения в расписании публикуются заранее на сайте музея: museodealtamira.mcu.es
Пещерный музей: свободный доступ к копиям рисунков
Атмосфера пещеры Альтамира и точные копии ее наскальных рисунков воссозданы в музее, вход в который доступен всем.
Постоянная экспозиция музея называется « Времена Альтамиры » . Она рассказывает о том, как выглядела пещера в каменном веке, когда и были созданы рисунки на ее стенах. Залы музея знакомят с искусством и традициями древних племен, которые населяли Европу в эпоху верхнего Палеолита. Наскальная живопись Альтамиры скопирована с точностью и в трехмерном отображении, так что каждый может почувствовать себя внутри самой пещеры и посвятить много времени рассматриванию рисунков.
Для детей музей регулярно проводит мастер-классы, во время которых они могут преобразиться в наших предков – охотников на оленей. В отдельной зоне проходят уроки рисования. А иногда музей организует концерты классической музыки для всей семьи. Расписание мероприятий обновляется на сайте каждый месяц: museodealtamira.mcu.es
Как добраться до музея
Музей находится в регионе Кантабрия, в городке Сантильяна дель Мар.
На территории музея есть бесплатная охраняемая парковка для автомобилей и автобусов. Парковка открывается по рабочим дням музея в 9:30.
Адрес: Avda. Marcelino Sanz de Sautuola s/n, Santillana del Mar (Cantabria)
Время работы музея: со вторника по субботу с 9:30 до 20:00, по воскресеньям и праздникам с 9:30 до 15:00 (май-октябрь), со вторника по субботу с 9:30 до 18:00, по воскресеньям и праздникам с 9:30 до 15:00 (ноябрь-апрель).
Стоимость входа: 3€, бесплатный вход по субботам после 14:00 и по воскресеньям целый день
Центр услуг в Испании
Центр услуг для жизни и бизнеса «Испания по-русски» – это Ваш гид в мире индивидуального туризма. Организация туров, маршрутов, поездок, билеты на различные события, экскурсии с лучшими гидами, организация праздников. Услуги для взыскательных клиентов.
Если бы можно было вернуться на двадцать лет назад.
1 октября 1902 года Эмиль Картальяк и Анри Брейль — крупнейшие исследователи культуры каменного века — со свечами в руках стояли у скрытой низким кустарником, темной расщелины, ведущей в пещеру Альтамира. Двадцать лет назад услышали археологи это название. Двадцать лет назад держал в своих руках Картальяк тоненькую — на двадцать восемь страниц — брошюру археолога-любителя Марселино де Саутуола, в которой он описывал быков и бизонов, нарисованных на сводах этой пещеры рукой человека древнекаменного века.
Тогда, двадцать лет назад, эта брошюра стала предметом насмешек, и стена презрительного осуждения на двадцать лет окружила одно из величайших открытий исторической науки. И Картальяк был одним из строителей этой стены.
О чем он думал теперь, стоя со свечой в руке перед пещерой, о чем говорил перед этим с Марией, дочерью безвременно скончавшегося Саутуолы, когда просил ее о прощении за величайшую несправедливость к отцу и его открытию? Этого мы не знаем. Но перед нами статья Картальяка «Раскаяние скептика», отчеты научных заседаний, воспоминания, документы тех лет. И постепенно вырисовывается сложная система отношений — научных и личных, которую невозможно объяснить чем-то одним, каким-то единым обстоятельством.
. Казалось бы, куда как просто было проверить сообщение Саутуолы. Надо было просто приехать в Сантандер, где была расположена пещера Альтамира, — обжитую, легкодоступную местность — и на месте посмотреть — прав ли Саутуола. Но все неожиданно и сложно запуталось. Однако по порядку.
В 1878 году дон Марселино де Саутуола, страстный любитель древностей, побывав на Всемирной выставке в Париже, осмотрев экспонировавшиеся здесь в особом разделе о доисторических людях материалы из раскопок французских археологов, был особенно поражен миниатюрными изображениями зверей, выгравированных на кости и камне людьми древнекаменного века.
(Как видим, сам факт изобразительной деятельности людей древнекаменного века в те годы уже не являлся чем-то необычным. Это был, естественно, удивительный, загадочный, но, по сути дела, признанный факт истории человечества.)
Места находок этих изображений позволяли сделать вывод: подобное может быть и в земле Испании. Возвратившись в Сантандер, Саутуола все свое время посвятил поискам подобных изображений. Особые надежды в нем вызывала пещера Альтамира, открытая за десять лет до этого местным пастухом — еще в 1875 году Марселино произвел первую разведку пещеры, увидел в глубине ее несколько черных рисунков. Но не придал им никакого значения. Мало того, он их и не искал, когда, вернувшись в ноябре 1879 года из Парижа, снова начал разведочные раскопки в пещере. Во время этих раскопок он обнаружил в пещере обработанные орудия из камня, кости, оленьих рогов и следы палеолитического очага. В один из дней он взял с собой шестилетнюю дочь Марию. Ей все здесь было интересно, а рост позволял свободно рассматривать своды пещеры там, где отец мог пройти лишь согнувшись. И именно Мария заметила в этот день на одном из сводов Альтамиры бизонов, нарисованных красной краской. «Торос, торос!» — закричала девочка.
Какое впечатление произвели они в полумраке, освещенные неровным пламенем, эти стопятидесятивекового возраста быки, — об этом мы ничего не знаем, ибо в брошюре, которую вскоре опубликовал Саутуола, об этом судить нельзя. Но можно сказать с определенностью: эмоциональное потрясение, интуитивное озарение, которое испытал в тот миг Марселино, явилось одним из тех факторов, из которых сложилось открытие.
И его отрицание.
Курьер «Вокруг света». Отступление первое
«. В ходе любого научного открытия всегда в решающий момент выступает на первый план интуиция», — пишет академик Б. Кедров.
Но объективные законы научной информации во многих случаях как бы отсекают от научной общественности этот основной творческий импульс — необъяснимый словами строгого отчета взлет мысли и воображения. Ведь «после того, как истина найдена или открыта, задача, стоящая перед исследователем, сразу и резко меняется — от ее поисков любыми путями и средствами он немедленно переходит к тому, чтобы оптимальным путем довести ее до сведения ученого мира, а главное — убедить этот мир в ее действительной истинности», — продолжает академик Б. М. Кедров. И, анализируя историю двух величайших открытий химической науки — открытия Дальтона и Менделеева, — заключает: «Если бы химики, узнавшие об открытии Дальтона или Менделеева, сами проделали хотя бы в основном, в общих чертах, ту работу, которая привела и того и другого к их великим открытиям, то, возможно, как результат проделанной работы, как разгадка того, что вначале лишь смутно витало перед мысленным взором самих первооткрывателей, сделанные ими открытия были бы лучше восприняты научным миром». Но ведь не может же ученый в строгую систему доказательств вставить мысль типа: это так, потому что меня осенило. Интуиция, озарение, сделав свое великое дело, становятся ненужными для доказательств.
. Забегая вперед, скажем, что, когда археологи читали брошюру Саутуолы, перед ними не вставали темные своды Альтамиры, они не видели оживших в отблесках свечного огня красных бизонов, им не дано было испытать то эмоциональное потрясение, которое стало у истоков открытия. Перед ними были просто двадцать восемь страниц текста, написанного неизвестным доселе человеком.
Саутуола понимал, что определить точный возраст изображений Альтамиры ему, любителю, не под силу. И он с удивительной для дилетанта скромностью писал, что всего лишь «обязан подготовить путь более компетентным лицам, которые захотят раскрыть истеки и обычаи первобытных обитателей этих гор». Саутуола, несмотря на свою уверенность, ничего не утверждал — он лишь ставил вопрос, окончательное решение которого он на себя не брал, хотя собранные им тогда же доказательства, как выяснилось спустя двадцать лет, были вполне достаточны для такого решения.
Изучая рисунки, Саутуола пришел к выводу, что автор их должен быть сведущим и талантливым, его рука уверенно вписывала изображения в неровности скал. Пройдя из, первого зала пещеры во второй, Саутуола и там увидел рисунки зверей и геометрические фигуры. В слое культурных отложений на полу пещеры он нашел куски охры того же цвета, каким выполнялись росписи полутора- и двухметровых бизонов. И самое главное — Саутуола после тщательных исследований собрал убедительные доказательства того, что в этих залах со времен древнекаменного века никого никогда не было. Саутуола был убежден, что живопись Альтамиры — следы неизвестной до сих пор деятельности ископаемого человека. Но, повторяем, вынесение окончательного «приговора» он на себя не брал.
Отослав свою брошюру в редакцию французского журнала «Материалы по естественной истории человека» — центрального в то время органа историков первобытности, — Саутуола решил познакомить с фресками Альтамиры своих соотечественников. Профессор Мадридского университета геолог Виланова, посетив Альтамиру и обнаружив в контрольных шурфах культурного слоя пещеры кости ископаемых животных, в том числе и пещерного медведя, поддержал выводы Саутуолы. Жители Сантандера и ближайших провинций были взволнованы открытием своего земляка. Сведения проникли в прессу — Альтамира стала местом туристского паломничества. Наконец, сам испанский король осчастливил пещеру своим посещением (какой-то расторопный подданный даже вывел поверх одной фрески дымом от факела имя Альфонса XII в память о столь важном событии).
Но Саутуола был достаточно сведущим человеком, чтобы понять — судьба Альтамиры решается не здесь и не королем Альфонсом, а там, в Париже, учеными.
Профессор Картальяк, глава редакции «Материалов», прочел брошюру Саутуолы, где были воспроизведены альтамирские фрески. Впоследствии он вспоминал: «Бесполезно настаивать на моих впечатлениях при виде рисунков Саутуолы — это было нечто абсолютно новое, странное в высшей степени. Я стал советоваться. Влияние, которое часто было более счастливым, здесь очень быстро ввергло меня в скептицизм: «Будь начеку! С французскими историками первобытности хотят сыграть шутку! — писали мне. — Остерегайтесь испанских клерикалов». . Картальяк не называет здесь имени человека, оказавшего столь пагубное для открытия Саутуолы влияние. И это был не консерватор от науки, не догматик, но один из величайших археологов, человек светлого ума и передовых взглядов, ученый, по сути дела, создавший современную первобытную археологию, Габриэль де Мортилье. Именно он написал Картальяку, своему ученику, когда до него дошла весть об Альтамире: «Картальяк, дружище, будь осторожен. Это фокус испанских иезуитов. Они хотят скомпрометировать историков первобытности».
Фигуры бизонов, созданные десятки тысячелетий назад, неожиданно стали одной из точек приложения мировоззренческих страстей, бушевавших тогда вокруг вопроса о происхождении человека.
Курьер «Вокруг света». Отступление второе
В истории науки зафиксировано много случаев, когда, общественный резонанс, вызываемый открытием, лишь весьма и весьма отдаленно бывал связан с самой сутью открытия.
Да, конечно, открытия глобальные — открытия Галилея, Джордано Бруно, Кеплера, Дарвина и другие подобные им по значению и влиянию на все движение научной мысли своего времени — безусловно, не могли не затронуть области, не связанные непосредственно с открытиями. Но и открытия конкретные, частного на первый взгляд порядка, неожиданно начинают будоражить не только научную, но и общественную жизнь.
. В XVI веке в медицинской науке вспыхнуло обсуждение вопроса о методах кровопускания. Одни медики считали, что кровь следует выпускать из вен, которые ближе всего расположены к воспаленному органу, дабы облегчить его, другие же считали, что это как раз привлекает кровь «к больному органу» и посему следует пускать кровь из отдаленных вен. Казалось бы, вопрос сугубо медицинский, не выходящий за пределы медицинской практики и не затрагивающий никаких «общих» проблем.
Но спор этот оказался настолько длительным и ожесточенным, настолько острым идеологически, что участники его вынуждены были апеллировать к римскому папе и королю Карлу V. «Длительность и остроту полемики, — пишет доктор медицинских наук Л. Салямон, — нельзя понять, если не учитывать, что метод кровопусканий из прилежащих вен соответствовал рекомендациям Гиппократа и что в средние века принято было «пускать кровь» по методу Галена из противолежащих вен. Предложение изменить систему кровопусканий означало правоту «еретика» грека Гиппократа и реабилитацию античной науки, оно означало право науки переосмысливать затверженные догмы. Это был бунт против косных канонов средневековой схоластики».
И тогда, когда чисто конкретное открытие становится точкой приложения общественных интересов — словно в отрицание хрестоматийно привычных коллизий, в которых новое всегда приветствуют передовые умы, а противниками всегда выступают реакционеры и консерваторы, — очень часто истинное открытие поддерживается косностью, а отрицается людьми прогрессивными.
Великий Пастер, например, доказал своими опытами, что самозарождение невозможно. Противниками Пастера выступили яростно, ожесточенно . атеисты. Они считали, что возможность самозарождения ниспровергает библейский догмат о едином акте божественного творения и четко согласуется с прогрессивной идеей эволюционного развития.
Печальные для Альтамиры слова Габриэлю де Мортилье продиктовала именно такая — интуитивная — боязнь того, что новый факт потребует ревизии прогрессивной концепции, будет на руку консерваторам от науки. Дело в том, что археология древнекаменного века делала лишь свои первые шаги. Палеолитические находки все больше и больше подтачивали библейское воззрение о сотворении мира и человека, делали абсурдной библейскую хронологию. И естественно, церковники моментально воспользовались бы ошибкой исследователей, если бы оказалось, что фрески Альтамиры — подделка. Воспользовались бы для того, чтобы дискредитировать саму науку, столь им опасную.
. «И я остерегся», — признается спустя двадцать лет Картальяк.
Но ведь Картальяк слышал и другие мнения.
Э. Пьетт — также один из крупнейших археологов — писал Картальяку: «Дон Марселино де Саутуола прислал мне свою брошюру. Я не сомневаюсь, что эти росписи могут быть отнесены к мадленской эпохе. » В 1887 году вышла книга палеонтолога Гюстава Шове «Начала гравюры и скульптуры», где также поддержано мнение Саутуолы. А в 1880 году один из сотрудников «Материалов», Эдуард Харле, захотел лично осмотреть нашумевшую пещеру.
Саутуола и его друг Дель Молино с готовностью приняли французского ученого. Харле тщательно осмотрел пещеру.
Основную часть росписей он считал выполненной недавно, «возможно, между двумя первыми визитами Саутуолы, от 1875 до 1879 года». Древними он считал лишь несколько неясных рисунков, но не такими же древними, как палеолитический слой в пещере. Харле приводил три основных доказательства своей правоты.
. Все изображения Альтамиры находятся в кромешной тьме, их не достигает дневной свет. Для создания же фресок требовалось долгое искусственное освещение, чего не мог обеспечить человек ледниковой эпохи. В пещере нет следов применения осветительных средств, например, копоти от факелов. В то же время фрески на плафоне Альтамиры написаны с величайшим артистизмом. Автор их играл цветовыми и световыми гаммами, явно старался передать эффекты освещения форм.
. Поверхности пещеры покрыты древними сталактитовыми натеками, росписи нанесены да эти натеки; лишь в нескольких местах (это и было основанием считать их древними) обратная картина: сталактиты покрывают часть фигур — лошади и других животных. Краска росписей влажная, свежая, ее легко снять пальцем. Нельзя представить себе сохранение таких красочных изображений в течение многих веков.
. Охра, которой были нарисованы фрески, встречается не только в палеолитическом слое, но повсюду в этой местности, ею даже обмазывают дома местные жители.
Этим визитом и закончилось изучение феноменов Альтамиры на месте. Последующие оценки складывались в сфере устных споров, которые начались еще до визита Харле, на Всемирном конгрессе антропологов в Лиссабоне в 1880 году. В предпоследний день работы конгресса одна из провинциальных газет северной Испании объявила, что «в этот час» Виланова докладывает в Лиссабоне об Альтамире. В расписании работы конгресса на 27 сентября действительно значилось посещение пещеры у Сантандера по приглашению профессора Вилановы.
Виланова прибыл на конгресс с пачкой экземпляров своей статьи об Альтамире в мадридском журнале «Иллюстрация». Он все еще надеялся организовать перед закрытием конгресса экскурсию в Альтамиру, которая находилась сравнительно недалеко от Лиссабона, и сразу сник, увидев в кулуарах реакцию — в лучшем случае скептические улыбки — на его первые слова об открытии. Все последующее время работы конгресса Виланова молчал о проекте экскурсии. Участники конгресса недвусмысленно дали понять о своем отношении к «изобретателю Альтамиры». Картальяк демонстративно покинул заседание. Экскурсия не состоялась.
Саутуола и Виланова посылают книгу и доклад в Берлинское антропологическое общество, их зачитывают 11 марта 1882 года, но они не вызывают никакой дискуссии. 28 августа 1882 года на конгрессе Французской ассоциации поощрения наук в Ла-Рошели Ви-ланова выступил с энергичным протестом против заключения Харле и его поддержки Карталья-ком. Виланова заявил, что рисунки в отчете Харле не соответствуют действительности. Затем привел аргументы, опровергающие выводы Харле. Испанский геолог подчеркнул, что все изображения, выполненные резьбой и красками, одинаково нанесены на поверхности тех же древних пород, кусками которых в результате обвала был закупорен вход в пещеру до момента ее открытия. Резные линии этих изображений сделаны грубыми кремневыми инструментами, которыми не смог бы работать современный художник, но которые находятся в слое с ископаемой фауной. Более того, в этом же слое на костях четвертичных животных такими же кремневыми инструментами нарезаны ряды линий и даже фигурки зверей. Сделать их могли только древние обитатели пещеры. Для росписей использован простейший красочный материал — размолотые натуральные охры разных тонов без последующей обработки, которой подвергаются краски современных рецептов. Техника исполнения всех наскальных изображений Альтамиры одинакова, поэтому, признавая древними несколько из них, Харле должен перенести это заключение на весь комплекс. О большой его древности говорят несколько случаев перекрывания части изображений прозрачными пластинами сталактитовых натеков, а такие натеки есть в Альтамире лишь на бесспорно палеолитическом слое, и т. д. Вполне обоснован поэтому был призыв Вилановы разобраться в тех сведениях об обнаруженном феномене, которые Харле не мог донести до своих коллег.
Этот призыв был отвергнут. Почему? Ведь с точки зрения научной аргументации в пользу палеолитического возраста росписей Альтамиры выступление Вилановы , было исчерпывающим. Оставался один вопрос — об искусственном освещении Альтамиры. Но ведь вопрос об освещении не очень-то и волновал слушателей. Так почему же были отвергнуты аргументы Вилановы? На этот вопрос можно ответить лишь по косвенным данным — Виланова и его выступление не воспринимались всерьез. Над горячностью геолога просто смеялись: судя по воспоминаниям участников конгресса, «Виланова говорил агрессивно и даже яростно, на плохом французском языке, который смешил всех, так же как ворох сомнительных аргументов, перемешанных с несколькими здравыми мыслями, и как обвинения в намеренных ошибках Харле, которыми повергал в еще более громкий смех».
Курьер «Вокруг света». Отступление третье
. Открытое отрицание можно преодолеть в открытом споре. Замалчивание, игнорирование — страшнее, но и в этом случае можно продолжать бой за свою идею, опираясь на ее сторонников. Но как бороться со смехом, который не признает никаких аргументов? С этим самым смехом, который рожден самоуверенностью, ощущением «мундирного», априорного превосходства профессионализма над дилетантизмом? И как часто в истории науки можно видеть примеры этого убийственного смеха, убийственного в прямом смысле этого слова.
В начале прошлого века в родильных домах Европы свирепствовала так называемая «родильная горячка». Число смертных случаев при родах иногда доходило до 30 процентов. Лучшие умы медицинской науки того времени пытались объяснить причины болезни, выдвигались во множестве теоретические построения, объяснявшие этот «бич женщин» то явлениями атмосферными, то космическими, то зависимостью от расположения линий солнечного спектра.
Этой проблемой решил заняться никому не известный молодой венгерский врач Игнац Земмельвейс.
Найти решение ему помог трагический случай. Друг Земмельвейса профессор Колечко порезал во время вскрытия трупа палец и умер. Симптомы, которые наблюдал Земмельвейс у своего погибающего друга, были абсолютно такие же, как и при «родильной горячке». И Земмельвейс понял, что смерть таилась на руках самих медиков, что сами акушеры переносили некие «трупные частицы» от одной женщины к другой. И Земмельвейс предложил революционное решение (сейчас трудно поверить, что это было именно революционное предложение): надо мыть руки перед операцией, а не после, как это делалось тогда! После ряда эмпирических опытов Земмельвейс предложил в качестве антисептической жидкости раствор хлорной извести. Результаты в клинике, где работал Земмельвейс, сказались сразу же. В апреле 1847 года смертность от «родильной горячки» в этой клинике составляла 18,3 процента. В мае Земмельвейс вводит свой метод антисептики. В июне смертность упала до 2,4 процента, в конце года составляла лишь 0,19.
Ситуация была, казалось бы, в десятки раз проще той, в которой оказался Саутуола, — там надо было хотя бы потрудиться приехать и осмотреть пещеру на месте. Здесь же — лишь попробовать мыть руки перед операцией. И все же.
«Земмельвейса сейчас называют «спасителем матерей». Но в то время, — пишет Л. Салямон, — его метод не перенимался, а отчаянные попытки Земмельвейса убедить своих коллег в том, что простой метод позволяет спасти человеческую жизнь, были встречены резкой критикой. Назвать это проявлением ужасающей косности — значило бы отделаться словесными отговорками. Нельзя же считать всех критиков Земмельвейса тупыми ретроградами. Среди них были Рудольф Вирхов, члены Медицинской академии Парижа, крупнейшие акушеры».
. Все началось со смеха. Дело в том, что Земмельвейс попытался создать теорию на основе своих опытов. Его рассуждения, облеченные в форму новой теории о природе «родильной горячки», вступили в противоречие с общепризнанными в то время положениями о том, что эта болезнь связана с какими-то естественными процессами, возникающими в организме будущей матери.
В принципе Земмельвейс был прав. Но только в принципе. Сама гипотеза молодого врача о неких таинственных «трупных частицах» была неправильна и слишком уязвима теоретически. Над научной несостоятельностью теории Земмельвейса светила науки просто потешались.
И если бы Земмельвейс успокоился, неприятие этого открытия ограничилось бы академическими насмешками, «генералов науки» над молодым ее новобранцем.
Но Земмельвейс не успокоился. Осознав, что его метод, простейший, практически очевидный, несет избавление от одной из «болезней века», он писал: «Совесть говорила мне, что я должен винить себя в гибели тех — только бог знает их число, — кто умер в результате моей неактивности. Нет, теперь есть только одно средство: сказать правду всем, кого она касается. Стоны умирающих громче ударов моего сердца». Приводя эти слова Земмельвейса, Л. Салямон комментирует их: «Мы слышим здесь голос совести молодого врача, но его коллеги слышали слова страшного обвинения».
Так насмешка над теоретизированиями неофита обернулась трагедией. Ирония, оберегающая коллегиальную традиционность взглядов от вторжения инакомыслящего ума, защищающая «честь мундира», переросла в преступление перед наукой и одним из ее подвижников. Земмельвейс в конце концов не выдержал, и после тринадцати лет безуспешной борьбы он сошел с ума и умер в психиатрической клинике.
Итак, на конгрессе дискуссии не получилось: какая уж там дискуссия, когда так смешно?! Но обойти молчанием брошюру Саутуолы уже невозможно.
И что-то похожее на дискуссию все же возникает. Но это была странная дискуссия, где критика открытия принимается за аксиому, а аргументация защитников открытия не удостаивается внимания. Росписи Альтамиры объявлены подделкой, беспочвенной фантазией почти без знакомства с ними, умозрительно. Самое поразительное в этой истории то, что открытие палеолитической живописи не было чем-то принципиально неожиданным в свете других фактов, накопленных первобытной археологией. Через двадцать лет Картальяка упрекнут: «Это же была явная аналогия миниатюрным фигуркам четвертичных зверей, столь хорошо вам известным. Монументальные росписи, подобные кантабрийским, можно было предсказать заранее, теоретически».
(Вспомним — именно сам факт того, что ископаемые люди занимались изобразительной деятельностью, и натолкнул Саутуолу на мысль искать ее следы в Альтамире.)
Но самое поразительное то, что буквально в год открытия Саутуолы во Франции, в гроте Шабо обнаружены были наскальные гравюры. Копии и фотографии рисунков публикуются в местной печати, затем их посылают в «Материалы». Но к ним отнеслись так же, как к сообщению Саутуолы. Может быть, и здесь сыграл свою роль фактор «вторжения дилетанта» в высокую науку? Нет. Первооткрыватели грота Шабо были профессиональные археологи Л. Широн и Олье де Марешан. Причем открыли они изображения в гроте Шабо независимо друг от друга. Может быть, прав был А. Брейль, который спустя двадцать лет сказал, что «нужно винить лишь значение самих фактов, которые требовали менее спорных и гораздо более многочисленных избыточных доказательств. Их продемонстрировали только через двадцать лет»? Но ведь подобные «избыточные доказательства» были задолго до признания Альтамиры. И все же на них внимания не обратили.
С 1895 года в пещере Ла-Мут, во Франции, археолог и медик Ривьер изучают разные наскальные рисунки ископаемых животных в галерее, закупоренной до того «пробкой» культурного слоя с палеолитическими орудиями. Судьба Альтамиры заставила Ривьера быть предельно осторожным. Ривьер прекратил работу, закрыл вход в пещеру и пригласил Мортилье, Картальяка, Пьетта и других авторитетов осмотреть Ла-Мут. Единодушное мнение высоких гостей: древность наскальных рисунков вне сомнений. «Палеолитические», — говорит Пьетта и снова вспоминает Альтамиру, ибо мнение о датировке ее живописи мадленской эпохи у Пьетта не колеблется. «Очень древние», — уклончиво говорит Ривьер, не желающий попасть в положение Саутуолы. Ему не возражают. А через несколько дней возникает слух, что рисунки в глубине Ла-Мут. нарисовал один из помощников Ривьера, Бертумейру. В Париже слушок этот принимают за чистую монету. Ривьер бессилен что-либо поправить: кто же ему поверит? Он старается не появляться в столице. Раскопки в Ла-Мут продолжаются, и вскоре археологи находят каменный палеолитический светильник. Единственное возражение, которое не могли опровергнуть Саутуола и Виланова, было снято этой находкой. Можно было бы поставить точку в споре, если бы спор был. Факты есть, их уже много, они бесспорны. Но лишь для того, кто хочет с ними знакомиться. А таких людей — единицы! Тулузский книготорговец и археолог Рейно обнаружил в гроте Марсула живопись на скале, сравнимую по технике с росписями Альтамиры. Его сообщение не принимается всерьез. Картальяк отказывается осмотреть грот.
Факты были, но они были за пределами официальной науки.
Вскоре археолог Дало в пещере Пэр-но-Пэр в 1896 году после многолетних раскопок увидел на выступе одной из стен рисунок лошади, а вслед за ним и другие рисунки зверей, в том числе мамонта. Этот «зверинец» был хаотически разбросан на площади около 25 квадратных метров по вертикальной известняковой стенке, закрытой ранее культурным слоем древнекаменного века. Возраст рисунков тем самым был доказан неоспоримо. Затем Дало увидел следы красной краски на резной фигуре лошади и решил, что гравюра могла быть когда-то покрашена окисью железа. Дало публикует свои наблюдения и приглашает не только Пьетта и Ривьера, но и самого Мортилье на место раскопок.
Мортилье сомневается. Недоумевает. Ощупывает пальцами глубоко врезанные в известняк линии контуров звериных фигур. Из грота изъята почти вся земля, но дневного света недостаточно, чтобы видеть гравюры. Искусственное освещение позволяет видеть пятна краски. «Это значит, — говорит Мортилье, — что первоначально гравюры, чтобы быть видимыми, должны были быть подчеркнуты краской». Так, значит, в принципе красочные росписи на скальных поверхностях, воссоздающие фигуры животных в темной глубине пещер, могли быть в палеолите? И живопись Альтамиры можно изучить в этом аспекте? Нет, говорит Мортилье, «точная дата рисунков Альтамиры не может быть определена». Факт признан, принципиальное значение его — нет. Проблема наскального искусства в палеолите остается. Альтамира по-прежнему загадочна. Ривьер молчит о своих находках в Ла-Мут. Молчанием окружена живопись Марсула. Нет, судьба Альтамиры решилась не накоплением фактов.
В 1902 году на конгрессе французских антропологов в Монтабане профессор Люсьен Капитан и его молодые соавторы Анри Брейль и Дени Пейрони докладывали об открытых ими в 1901 году двух огромных пещерах — Комбарель и Фон-де-Гом — с наскальными изображениями. В Комбарель найдены только гравированные фигуры зверей — 14 мамонтов, 3 северных оленей, 2 бизонов, 90 животных других видов, — размерами до одного метра. В Фон-де-Гом — и гравировки, и многоцветные росписи: двухметровые зубры, мамонты, северные олени — всего 75 изображений. Некоторые фигуры покрыты прозрачной броней древних кальцитовых натеков. Аудитория оживляется, настраивается на юмористическую волну. Эли Массена шутит: кальки сняты хорошо, но ведь авторы подлинников — не ископаемые люди, а местные крестьяне, пастухи; они-то и рисовали свой скот от нечего делать.
. Конечно же, докладчики ссылались на предшественников. Был прецедент признания палеолитического возраста наскальных рисунков в Пэр-но-Пэр. Были наблюдения и находки в пещерах Ла-Мут, Марсула, Шабо. Была Альта-мира. Но эти ссылки лишь усиливали юмористическое настроение развеселившихся слушателей.
И неизвестно, чем окончилась бы очередная попытка обратить внимание ученых на новый феномен. Но вдруг поднялся Картальяк и со всей серьезностью и строгостью возразил своему другу Массена, призывая его и всех слушателей не совершать роковой ошибки, которую сам он совершает вот уже 20 лет и о которой теперь глубоко сожалеет. Смех оборвался. И в наступившей тишине Картальяк продолжал, что в ближайшем номере журнала «Антропология» будет опубликовано его раскаяние, а сейчас необходимо идти к самим пещерам и осмотреть те изображения, о которых было доложено.
В день закрытия конгресса, 14 августа 1902 года, его участники направились в Комбарель, затем в Фон-де-Гом, оттуда в Ла-Мут — и смогли убедиться, что все сообщенное о наскальных изображениях соответствует действительности. У выхода из Ла-Мут участники экскурсии сфотографировались, этот групповой снимок стал свидетельством исторического момента — признания наскальных рисунков и росписей ледниковой эпохи, включая живопись Альтамиры. Значит, не факты, не энтузиазм одиночек, не простой «перевес сил» подготовили оправдательный вердикт в «деле об Альтамире»? Формально решающую роль сыграло выступление Каргальяка, одного человека, причем выступление не доказательное, а чисто эмоциональное.
Но только лишь формально.
Во время своего выступления Картальяк сказал: «В дни нашей молодости мы думали, что все знаем». Лидерам археологии палеолита в Париже казалось, что найден единый принцип трактовки древнейшей истории человечества: эволюционное учение, торжествовавшее в то время в естествознании. И если бы даже состоялось тогда, двадцать лет назад, то действительно научное обсуждение, на которое скромно надеялся Саутуола, — открытие его все равно не могло бы получить полного признания. Все добытое из земли, из культурных слоев палеолита (и миниатюрная художественная пластика, и «малое» анималистическое искусство на первобытных стойбищах) вписывалось в низшую ступень эволюции человека, техники, искусства.
Именно поэтому гравировки на камнях, оленьих рогах, кости, статуэтки, вырезанные из мамонтовой кости, — все эти изделия искусства древнекаменного века даже как бы подтверждали идею о постепенном осваивании человеком палеолита художественных навыков. И вдруг рядом с грубыми, приблизительными поделками — высочайшего класса реалистическая монументальная живопись. Она не вписывалась в привычную теорию. Она казалась чужеродным элементом.
Курьер «Вокруг света». Отступление четвертое
Чужеродный элемент. Как часто новое, истинное открытие отвергается само по себе именно потому, что оно кажется несовместимым со всей суммой’ знаний, накопленной к этому времени. Даже если это открытие своевременно, не опережает свой век. не видится фантастическим на общем уровне развития науки.
. Галилей всю свою жизнь игнорировал открытие Кеплера об эллиптичности планетных орбит. Ни в своих трудах, ни в своих письмах он ни разу не обмолвился о гениальном открытии своего коллеги. Не знать о работах
Кеплера Галилей просто не мог — в то время астрономия была основным делом Галилея и он состоял в переписке с Кеплером. И тем не менее, начиная с момента открытия до самой своей смерти, в течение тридцати лет, Галилей рассуждал в своих астрономических трудах так, словно работ Кеплера не существовало. «В данном случае, — пишет доктор физико-математических наук И. Погребысский, — неприятие открытия одного гениального ученого другим нельзя объяснить ни принципиальным различием мировоззрений и методологий, неподготовленностью или консерватизмом, ни возрастным барьером воспринимающей стороны (Галилей был старше Кеплера только на семь лет). И тем не менее налицо явная невосприимчивость Галилея к новому. » Дело, видимо, в том, заключает И. Погребысский, что открытие Кеплера оказалось неприемлемым для Галилея-мыслителя, вступило в противоречие «со всей системой эстетических, математических, естественноведческих взглядов Галилея». Открытие Кеплера опровергало многовековое, еще с античных времен устоявшееся представление о том, что естественным движением всегда является движение по окружности. В том огромном здании миропорядка, которое выстроил Галилей, места для открытия Кеплера не было. А стоило ли ради одного факта перестраивать его? Ведь сам Галилей неоднократно подчеркивал, что понимание причин, исходного смысла всего происходящего бесконечно важнее, чем простое знание факта или многократно выверенные опыты.
Альтамиру «не видели», а потом не принимали, отвергая саму ее возможность, крупнейшие эволюционисты-археологи. Они не могли признать живопись Альтамиры, пока верили в универсальность эволюционизма. «Разубеждало» их постепенно все, что происходило не только в узкой области первобытной археологии, но и в этнологии, антропологии, философии, социологии, эстетике, искусствоведении конца XIX века. Становилось все яснее, что эволюционизм не универсален: творческая деятельность людей, искусство, общество имеют свои законы, не сводимые к законам биологической эволюции.
Именно это и можно назвать обобщающей основной причиной непризнания Альтамиры.
Закономерный ход науки, определяемый более глубокими факторами, чем мнение группы ученых, решил судьбы Альтамиры.
Курьер «Вокруг света». Заключение
. Итак, даже на одном примере из истории науки можно убедиться, насколько сложна эта проблема — научное открытие и его восприятие. Как все было бы просто, если те горестные и трагические случаи непонимания научной общественностью выдающихся — да и не только выдающихся, а вообще — открытий, что зафиксированы историей, можно было бы объяснить лишь косностью, научным консерватизмом, традиционностью мышления.
И тут возникает вопрос, а нельзя ли сейчас, на основе анализов исторических фактов снять вообще или хотя бы свести до минимума все барьеры, подобные тем, что стояли некогда перед Саутуолой и другими исследователями? Нельзя ли сделать так, чтобы всякие субъективные факторы были исключены при оценке того или иного открытия?
Нет. Науку делает человек. Человек совершает открытия. Он же и является верховным вершителем судеб их, какие бы совершенные механизмы и машины ни были у него на вооружении. И кроме того, зададимся вопросом: а всегда ли такие барьеры вредны науке, ее поступательному движению?
В связи с этим хочется привести слова члена-корреспондента Академии наук СССР С. Микулинского и доктора психологических наук М. Ярошевского. «Весь смысл деятельности ученого сводится к тому, чтобы сказать свое слово, чтобы присоединить хоть небольшую, но собственную крупицу ко всеобщему запасу позитивных знаний. Этот могучий, социальный по своей природе мотив приобретает резкую форму личной заинтересованности в утверждении собственных идей, в приоритете на открытие. И поскольку такой мотив оказывает неотвратимое влияние на характер восприятия отдельными учеными фактов, гипотез, концепций, наука вырабатывает своеобразный «защитный механизм», роль которого возрастает с ее развитием и ростом притязаний на оригинальный вклад в науку быстро увеличивающегося числа ее работников.
Поэтому сопротивление научной среды каждой новой идее следует рассматривать не только как отрицательный, блокирующий научное развитие фактор. Оно становится таковым в тех случаях, когда гипертрофируется нормальная работа критического аппарата научного мышления. Следовательно, речь должна идти не о том, чтобы вообще ослабить сопротивление всякой новой формации и тем самым обеспечить ее быстрое восприятие, а о том, чтобы оптимизировать деятельность механизма критики».
О том, какое значение имеет в нашу эпоху эта проблема «оптимизации механизма научной критики», в эпоху лавинообразного роста информации века научно-технической революции для каждой отрасли науки, хозяйства, вряд ли нужно говорить. Сейчас эта проблема выдвигается в ряд с крупнейшими проблемами науки нашего времени.
Выпуск «Курьера «Вокруг света» по материалам сборника «Научное открытие и его восприятие» («Наука». М., 1971, Институт истории естествознания и техники) подготовил В. ЛЕВИН.