Разумеется, в условиях политического, гражданского, вооруженного противостояния, которое мы видим последний год на Украине, радикальные политические силы и религиозные организации, обслуживающие их интересы, пытаются использовать авторитет УПЦ в своих целях. Но в связи с тем, что УПЦ поддерживает строгий нейтралитет, не принимая ни одну из сторон конфликта, это невозможно. Как следствие, возросло давление на УПЦ, на духовенство на местах и на ее верующих – особенно в западных и центральных регионах. Средства давления самые разнообразные. Прежде всего, это дискриминационные решения местных органов власти, которые имели место – не регулярные, но они присутствуют, в частности, попытки сделать исключительно высокое налогообложение для общин УПЦ. Последние случаи подобного рода предприняты недавно в Сумах, где храм УПЦ при больнице решением местных депутатов был лишен льготной арендной платы. Кроме того, другое средство давления – это провокационное заявление лидеров определенных радикальных политических организаций, а порой и государственных чиновников высокого уровня. Кроме того, это совершенно разгульная информационная компания в СМИ. Но наиболее беспокоящим для нас является развитие кампании по захвату храмов УПЦ, беспокоящим не потому, что это реальная угроза для УПЦ — общины храмов остаются и продолжают молиться, и сами храмы, которые захватываются, как правило, небольшие сельские храмы, которые не могут дать серьезный отпор захватчикам – но, прежде всего, угроза состоит в том, что таким образом конфликт приобретает черты межконфессионального и становится массовым.
Наиболее показательный эпизод – а таких захватов было более 30 при поддержке местных властей и радикальных боевиков – это та ситуация, которая сложилась в селе Птичья Ровенской области. Как мы знаем, там было несколько попыток захвата. Все они были неудачными, поскольку в селе есть крепкая община УПЦ: это люди церковные, которые постоянно ходят в храм и оказывают поддержку своему духовенству – захватить прямым путем храм не удалось. В ходе конфликта храм было опечатан. После этого было обращение в суд: три инстанции судебных, одна за другой, приняли решение в пользу УПЦ и признали, что все документы на храм соответствуют действительности и что община имеет право на пользование и на владение храмом. Тем не менее, несмотря на это, филаретовская община попыталась захватить храм и всячески препятствовала богослужениям православной общины в этом храме.
Последний случай был 18-ого числа, когда православная община пыталась провести богослужение в храме. Их встретило значительное количество сторонников раскола при поддержке радикальных боевиков, также прибыли и представители полиции в большом количестве. В итоге, произошли серьезные силовые столкновения, несколько человек из верующих УПЦ и даже из духовенства были травмированы (видео и фото, наверное, уже многие видели в интернете). Часть общины забаррикадировалась в храме, отказываясь покинуть его, поскольку они понимают, что едва им стоит выйти из храма – обратно они уже не попадут. Сейчас уже на протяжении нескольких дней люди остаются в своем храме. Все это время им не позволяли проносить еду, воду, им отключили свет и отопление – в храме температура +4 градуса. Люди находятся на грани истощения: буквально вчера позапрошлой ночью одной из женщин стало плохо – ее госпитализировали. При этом местные сторонники раскола и представители «Правого Сектора» не позволили скорой помощи проехать, чтобы оказать первую помощь женщине: ее транспортировали на машине полиции.
Подобное неправовое отношение к решению межконфессиональных споров вызывает серьезный общественный резонанс – в частности, сегодня состоялся крестный ход, а затем и митинг у стен областной государственной администрации Ровенской области. Там присутствовал и Высокопреосвященнейший Митрополит Ровенский и Острожский Варфоломей. Более 600 человек верующих высказывали свои претензии к политике местных властей. Назывались те лица, которые стоят за политикой захвата храмов Ровенской области. В настоящее время, как кажется, власть проявила желание начать переговоры: они ведутся, известно о некоторых уступках. Как мне только что сообщило духовенство из Ровенской епархии, предложено поменять тех верующих, которые с самого начала конфликта блокированы в храме, поскольку люди уже находятся на грани истощения. Кроме того, стало известно, что им удалось сегодня передать пищу.
Хотел бы все-таки обратиться к слушателям радиостанции – к православным, прежде всего, к христианам, которые слушают нашу радиостанцию! Сейчас, в условиях продолжающейся информационной кампании на Украине нам важно сохранять любовь и братолюбие по отношению к нашим братьям! Мы должны сострадать не только тем, кто мучается сейчас в селе Птичья, кто потерял свои храмы и не может в них молиться, кто терпит от различных массовых нарушений законодательных и конституционных норм, но сострадать и тем, кто, находясь в заблуждении, в расколе, идет на такие действия, которые несообразны не только с христианскими нормами нравственности, но и, в принципе, с понятиями элементарной порядочности и справедливости. Мы должны молиться о наших братьях – и о православных, и о заблудших раскольниках! И прежде всего, хотел бы попросить молитв о тех, кто сейчас находится в храме Птичья: это протоиереи Виктор и Иоанн, и прихожане храма.
Итак, дух мира должен одержать победу над призывом к братоубийственной войне. В нашей передаче, прозвучавшей на волнах радиостанции «Радонеж», прозвучали комментарии и Главы пресс-службы Блаженнейшего Митрополита Онуфрия В.С. Анисимова, и заместителя директора Центра украинистики МГУ им. М.В. Ломоносова Б.А. Беспалько. Звуковая запись доступна на сайте нашей радиостанции. В целом, все наши собеседники едины в необходимости не разжигать, а преодолеть тот искусственный кризис, который так выгоден нашим недругам — противникам Православного мира.
Что не так с этим вопросом
| 18.04.2019 16:08 | Версия для печати |
Когда стало понятно, что Собор Парижское Богоматери цел, не очень сильно пострадал внутри и довольно быстро будет восстановлен, начались разговоры, посты и статьи на тему «А плакали ли французы, когда горели наши храмы, например, храм в Кондопоге?»
Давайте подумаем вместе.
Нотр-Дам, во-первых, действительно не только собор, но и символ Парижа, центральный памятник архитектуры, поэтому внимание к нему намного больше, чем к любому другому собору и храму. Если бы у нас горел, не дай Бог, Собор Василия Блаженного, то внимание было бы не меньше. Нотр-Дам – это часть и символ той цивилизации, к которой мы все принадлежим – европейской христианской. Это не что-то такое локально французское – этот Собор часть и нашей цивилизации тоже. Каждый, кто был в Париже, скорее всего был или в Соборе или рядом с ним, поэтому и личного переживания здесь намного больше, чем о разрушенных памятниках архитектуры Востока, которые в основном все видели только на открытках.
Нотр-Дам – это именно храм и это действующий (!) храм с довольно активной богослужебной жизнью. Вы вот много раз были на службах в Соборе Василия Блаженного? А на службах в храмах Московского Кремля? Я была пару раз по очень редкому приглашению, была большая удача попасть туда прямо на службу. Наши памятники-храмы часто вообще не действующие – так и стоят перед глазами храмы Суздаля, стены покрыты мхом, внутри холод запустения, и советского типажа смотрительница на стульчике. Сэлфи в алтаре – да сколько угодно. Очень многие наши храмы давно уже просто музеи, там не молятся, там нет живой церковной жизни. Странно приходить к такому вот храму и стоять там на коленях, и молиться о его спасении…
А вот в Соборе Парижской Богоматери я была на службе. Я была была там с паломничеством к Венцу Спасителя, и в эту ризницу нас, православных, пустили, и какой-то там епископ нам все показал и разрешил все сфотографировать, и мы прикладывались к венцу, хотя вообще у католиков, кажется, не в традиции целовать святыни.
При всем антиклерикализме Европы (напомню, примерно 20-30% регулярно посещают мессы в Европе, в отличие от 5-8% максимум в России) на всех фотографиях пожара – сотни людей, молящихся о спасении собора, и это все молодые люди и молодые лица. И на коленях стояли, и песнопения пели, и “Отче наш” читали. Да, там были и профессиональные певчие, а были и те, кто знал не очень, сбивался и в ноты не попадал, но на коленях стоял и переживал. Почему-то мне тут сразу вспоминается заголовок про найденного петуха с “мощами Христа” – ну, ошиблись журналисты, но многие ли наши соотечественники вообще заметили ошибку? Пишут, что очень многие не поняли, в чем комизм.
“Как будто французы наши сгоревшие храмы оплакивали”. Знаете, французы не только оплакивали. Есть “Реставрос”, есть “Общее дело”, например, и немало других добровольческих организаций, которые восстанавливают год за годом уже много лет храмы Севера. Храмы заброшенные, которые не восстанавливает никто. Так вот, там в целом людей довольно мало, но среди этих немногочисленных добровольцев есть и французы, и немцы, и американцы – и кого только нет. Их немного, но русских там тоже немного. На днях владыка Феоктист (Игумнов) написал горькие слова о том, что судьба переславской церкви митрополита Петра, которая скоро может быть утрачена, волнует почему-то только француженку Лоранс Гийон и нескольких ее сподвижников. Флоранс давно живет в России, и не может понять, почему же все так отмахиваются от ее отчаянных попыток обратить внимание на судьбу этой церкви.
И наконец хочется спросить, где же были те, кто недоволен тем, сколько в СМИ писали про Нотр-Дам и как быстро собрали на восстановление денег. Французы закрыли с лихвой все счета на ремонт за сутки. Сами, без чьей-то помощи.
А вот вы знаете, как читаются материалы про наши разрушенные храмы? Сколько кликов и перепостов на них обычно бывает? А знаете, как собираются в том же интернете деньги на восстановление храмов? Расскажу вам, читаются материалы ОЧЕНЬ плохо и собираются деньги вообще никак. Раз в пару недель к нам приходит священник, которому поручили восстанавливать заброшенный храм, мол, говорит, может быть вы мне поможете немного денег собрать? А мы честно должны сказать, что сбор будет примерно нулевой, что в интернете почти никто не жертвует на восстановление храмов. И это мы все с вами, все те, кто писал, что “лучше бы про Кондопогу вспомнили”, мы тоже мало что читаем про эти храмы и вообще не готовы участвовать в сборах на их восстановление. Не все. Но абсолютное большинство. И поэтому в СМИ про наши храмы ничего и нет, потому что большинство СМИ пишет про то, что читается (например, известно, что новость про “перекрыли движение на серой ветке” принесет вам огромное количество трафика) и на что кликают.
Опасно находиться во власти стереотипов. Вот и еще один стереотип – бездуховная Европа, священники сбегут первые, как только что-то плохое произойдет (как обещала одна писательница). Нет, священник Собора вошел во время пожара вместе с пожарными и вынес святыни. Рискуя жизнью. Когда случается горе, вспоминать: «Что ж я-то ему буду о нем переживать, он-то обо мне так ли переживал?» – это путь в никуда, это не христианский путь. Смысл есть только в другой позиции: «Смотрите, как быстро собрали денег на восстановление Собора в Париже, давайте соберем теперь и вот на эту северную церковь, ее тоже можно еще восстановить!» Не устоит то, что строится на обиде, ревности и озлоблении, будет жить только то, что стоит на добром основании.
И в завершение хочу процитировать замечательно точные слова протоиерея Дионисия Поздняева (много лет служащего в Гонконге): «Послеживая за комментариями и размышлениями о трагедии Нотр-Дам, среди прочего, что вызывает тревогу и печаль, отмечу и досадную готовность многих идти в русле навязываемого России неестественного тренда на локализацию. Говорят: “Слишком громко скорбят о Париже, когда у нас столько разорения в храмах”. Или: “Да как можно собирать деньги на Нотр-Дам, если у нас в руинах сотни церквей!”. Чем больше людей в России займет такую позицию, чем быстрее роль России сожмется до пределов державы регионального уровня. Досадно, что многие из мирян и духовенства бездумно подхватывают эти реплики. В них звучат отголоски навязываемого Церкви статуса изолированной, ограниченной пределами одной страны и одного народа Церкви – я бы ее назвал условно “Церковью РФ”. Поддерживающие этот тренд (осознанно, или бездумно) работают на переформатированием русской цивилизации.
Небрежение к собственным памятникам работает в том же направлении – в сторону одичания и варварства».
«А французы плакали, когда горели наши храмы?»
Давайте подумаем вместе.
Нотр-Дам, во-первых, действительно не только собор, но и символ Парижа, центральный памятник архитектуры, поэтому внимание к нему намного больше, чем к любому другому собору и храму. Если бы у нас горел, не дай Бог, Собор Василия Блаженного, то внимания было бы не меньше. Нотр-Дам – это часть и символ той цивилизации, к которой мы все принадлежим – европейской христианской. Это не что-то такое локально французское – этот Собор часть и нашей цивилизации тоже. Каждый, кто был в Париже, скорее всего был или в Соборе, или рядом с ним, поэтому и личного переживания здесь намного больше, чем о разрушенных памятниках архитектуры Востока, которые в основном все видели только на открытках.
Разумеется, пожар такого масштаба во французском храме вообще вещь очень редкая. Европа строилась из камня, поэтому там живы не только большинство соборов прошлых веков, но и огромное количество каменных домов. Во Франции тоже происходит немало пожаров в храмах, о которых никто не знает и не следит в прямом эфире (недавно был пожар в храме Сен-Сюльпис, например), просто потому что в таком храме пожар обычно довольно локален – скажем, может сгореть деревянная дверь. В России же в истории почти каждого каменного храма обязательно есть страница про то, что сначала храм был деревянный, потом сгорел, и на его месте воздвигли вот этот каменный собор.
Нотр-Дам – это именно храм, и это действующий (!) храм с довольно активной богослужебной жизнью. Вы вот много раз были на службах в Соборе Василия Блаженного? А на службах в храмах Московского Кремля? Я была пару раз по очень редкому приглашению, была большая удача попасть туда прямо на службу. Наши памятники-храмы часто вообще не действующие – так и стоят перед глазами храмы Суздаля, стены покрыты мхом, внутри холод запустения, и советского типажа смотрительница на стульчике. Селфи в алтаре – да сколько угодно. Очень многие наши храмы давно уже просто музеи, там не молятся, там нет живой церковной жизни. Странно приходить к такому вот храму и стоять там на коленях, и молиться о его спасении…
В одном из суздальских храмов. Фото Анатолия Данилова
А вот в Соборе Парижской Богоматери я была на службе. Я была там с паломничеством к Терновому венцу Спасителя, и в эту ризницу нас, православных, пустили, и какой-то там епископ нам все показал и разрешил все сфотографировать, и мы прикладывались к венцу, хотя вообще у католиков, кажется, не в традиции целовать святыни.
Французы и наши храмы
“Как будто французы наши сгоревшие храмы оплакивали”. Знаете, французы не только оплакивали. Есть “Реставрос”, есть “Общее дело”, например, и немало других добровольческих организаций, которые восстанавливают год за годом уже много лет храмы Севера. Храмы заброшенные, которые не восстанавливает никто. Так вот, там в целом людей довольно мало, но среди этих немногочисленных добровольцев есть и французы, и немцы, и американцы – и кого только нет. Их немного, но русских там тоже немного. На днях владыка Феоктист (Игумнов) написал горькие слова о том, что судьба переславской церкви митрополита Петра, которая скоро может быть утрачена, волнует почему-то только француженку Флоранс Гийон и нескольких ее сподвижников. Флоранс давно живет в России и не может понять, почему же все так отмахиваются от ее отчаянных попыток обратить внимание на судьбу этой церкви.
А вот вы знаете, как читаются материалы про наши разрушенные храмы? Сколько кликов и перепостов на них обычно бывает? А знаете, как собираются в том же интернете деньги на восстановление храмов? Расскажу вам, читаются материалы ОЧЕНЬ плохо и собираются деньги вообще никак. Раз в пару недель к нам приходит священник, которому поручили восстанавливать заброшенный храм, мол, говорит, может быть, вы мне поможете немного денег собрать? А мы честно должны сказать, что сбор будет примерно нулевой, что в интернете почти никто не жертвует на восстановление храмов. И это мы все с вами, все те, кто писал, что “лучше бы про Кондопогу вспомнили”, мы тоже мало что читаем про эти храмы и вообще не готовы участвовать в сборах на их восстановление. Не все. Но абсолютное большинство. И поэтому в СМИ про наши храмы ничего и нет, потому что большинство СМИ пишет про то, что читается (например, известно, что новость про “перекрыли движение на серой ветке” принесет вам огромное количество трафика) и на что кликают.
Опасно находиться во власти стереотипов. Вот и еще один стереотип – бездуховная Европа, священники сбегут первые, как только что-то плохое произойдет (как обещала одна писательница). Нет, священник вошел во время пожара вместе с пожарными и вынес святыни. Рискуя жизнью. Когда случается горе, вспоминать: «Что ж я-то буду о нем переживать, он-то обо мне так ли переживал?» – это путь в никуда, это не христианский путь. Смысл есть только в другой позиции: «Смотрите, как быстро собрали денег на восстановление Собора в Париже, давайте соберем теперь и вот на эту северную церковь, ее тоже можно еще восстановить!» Не устоит то, что строится на обиде, ревности и озлоблении, будет жить только то, что стоит на добром основании.
Фото: Юлия Шевчук
И в завершение хочу процитировать замечательно точные слова протоиерея Дионисия Поздняева (много лет служащего в Гонконге):
« Послеживая за комментариями и размышлениями о трагедии Нотр-Дам, среди прочего, что вызывает тревогу и печаль, отмечу и досадную готовность многих идти в русле навязываемого России неестественного тренда на локализацию. Говорят: “Слишком громко скорбят о Париже, когда у нас столько разорения в храмах”. Или: “Да как можно собирать деньги на Нотр-Дам, если у нас в руинах сотни церквей!” Чем больше людей в России займет такую позицию, тем быстрее роль России сожмется до предело в державы регионального уровня. Досадно, что многие из мирян и духовенства бездумно подхватывают эти реплики. В них звучат отголоски навязываемого Церкви статуса изолированной, ограниченной пределами одной страны и одного народа Церкви – я бы ее назвал условно “Церковью РФ”. Поддерживающие этот тренд (осознанно или бездумно) работают на переформатирование русской цивилизации.
Небрежение к собственным памятникам работает в том же направлении – в сторону одичания и варварства ».
В понедельник во Франции загорелся собор Парижской Богоматери. Нотр-Дам пострадал частично, большую часть ценностей удалось спасти. Однако, по оценкам экспертов, на восстановление уйдёт от 5 лет до десятилетий. Это далеко не единственный резонансный случай возгорания в храме. Подобные инциденты — в подборке Общественной службы новостей.
2006. Санкт-Петербург. Свято-Троицкий собор
Свято-Троицкий собор — памятник архитектуры федерального значения. Возгорание началось с деревянных строительных лесов, так как строение находилось, как и Нотр-Дам, на реставрации.
Языки пламени полыхали до неба. Огненный столб, охвативший центральный купол, был виден с Невского проспекта. Происшествие завершилось двумя взрывами – видимо, в собор на время ремонта привезли газовые баллоны.
В момент инцидента в соборе шла служба. Поняв, что происходит, прихожане стали выносить из здания иконы. Пожару был присвоен четвертый номер сложности.
Восстановление памятника растянулось на десятилетие. Общая стоимость ремонтных работ составила более миллиарда рублей.
2019. Кондопога. Церковь Успения Господня
Пожар, как в случае со Свято-Троицким собором, произошёл в августе месяце. Храм в Кондопоге входил в десятку самых высоких деревянных церквей Европы и считался самой высокой постройкой Карелии. Памятник деревянного зодчества XVIII века — церковь «Успения Господня» сгорел дотла за несколько часов.
Причина пожара – сатанисткий ритуал, устроенный подростком, приехавшим на отдых в деревню. По словам школьника, он хотел прославиться на весь мир. Для этого злоумышленник загодя приобрел канистру с бензином. Деревянная церковь полыхнула сразу, а школьник пустился пешком в бега и был задержан по дороге в Петрозаводск.
По словам специалистов о восстановлении точной копии не может быть и речи, так как сегодня невозможно подобрать бревна диаметром 60 см. Не только деревянные храмы, но и деревья-исполины сейчас редкость.
2019. Белоруссия. Свято-Димитриевская церковь
Деревянная церковь XVIII века в Кобринском районе республики Беларусь, входившая в список историко-культурного наследия страны, загорелась 10 марта. Пожар начался сразу после службы, когда прихожане расходились по домам.
Деревянная церковь стала быстро выгорать изнутри. Из-за сильного ветра пожар перенесся на соседнее здание. Пострадавших нет. Огнём была уничтожена уникальная икона начала прошлого века.
2019. Бахчисарайский район. Крым. Бисерный храм
Единственный в мире бисерных храм удалось спасти. Пламя охватило место жительства монахов — скит, где и находился храм. Сильный январский ветер грозил быстро распространить пламя, но вовремя приехавшие пожарные расчёты не позволили огню нанести большой ущерб конкретно этому строению.
Скит святой Анастасии Узорешительницы вошел в историю и получил чудное название из-за того, что все внутренне убранство в нем украшено бисером. Дело в том, что постройки находятся в штольне по добыче извести, сырость не позволяет использовать штукатурку и краски, поэтому умельцы нашли такой способ благоустроить места жительства и храм.
2019. Казань. Вселенский храм
Ещё одно название — Храм всех религий. Здание включает православную и католическую церкви, мусульманскую мечеть, иудейскую синагогу, буддистский храм, китайскую пагоду и множество знаковых элементов различных мировых религий, включая символику исчезнувших цивилизаций.
Пожар, начавшийся под утро, быстро погасили, хотя площадь возгорания составила более 200 кв. м.
Спасатели обнаружили останки только одного человека – бывшего прораба, строившего здание, самовольно захватившего храм после смерти его создателя, архитектора Ильдара Ханова. По показаниям очевидцев, храм мог поджечь бывший сторож, уволенный накануне и грозившийся в отместку строить пожар.
1666. Лондон. Собор Святого Павла
В 1666 году произошел один из крупнейших пожаров в истории. Дотла выгорела половина Лондона, включая 84 храма.
В огне исчез и собор Святого Павла – один из самых крупных храмов в мире. Его восстановили спустя 45 лет, в 1711 году. Интересно, что обновленный собор благополучно пережил так называемый «второй великий пожар Лондона», спровоцированный зажигательными бомбами Второй мировой войны.
Напомним, российский эксперт по пожарной безопасности считает, что возгорание в Нотр-Дам было следствием халатности при реставрации.
В Москве горит строительный мусор у храма Кирилла и Мефодия
Строительный мусор загорелся на площадке возле храма Святых равноапостольных Кирилла и Мефодия на проспекте Вернадского в Москве. Об этом заявили в пресс-службе МЧС по Москве.
Площадь возгорания увеличилась до 350 квадратных метров. Уточняется, что возгорание произошло у здания бывшего автосервиса возле церкви по адресу проспект Вернадского, владение 10А.
На месте работают сотрудники экстренных служб. В тушении пожара задействованы спецтехника и пожарная авиация. Причина возгорания на данный момент неизвестна.
- ученые
- чернобыль
- цветы
- зона отчуждения
- растения
- артист
- корпоратив
- юмор
- гонорар
- Галкин
НА ТЕЛЕКАНАЛЕ «ЗВЕЗДА»
Сетевое издание www.tvzvezda.ru (далее – Издание) является средством массовой информации и зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС77–59170 от 22 августа 2019 года). Учредителем и редакцией Издания является Открытое акционерное общество «Телерадиокомпания Вооруженных Сил Российской Федерации «ЗВЕЗДА» (ОАО «ТРК ВС РФ «ЗВЕЗДА»).
Главный редактор: Харьков А.В.
Контакты:
Адрес: Россия, 129164, г. Москва, проспект Мира, д. 126
E-mail: [email protected], Тел: +7 (495) 645-92-89
Издание может содержать информационную продукцию, предназначенную для лиц старше 18 лет.