Мечети города оренбурга

Оренбургский муфтият

Местные мусульманские религиозные организации, религиозные группы г. Оренбурга и Оренбургского района Регионального духовного управления мусульман Оренбургской области (Оренбургский Муфтият) при Центральном духовном управлении мусульман России и Европейских стран СНГ

Председатель ДУМОо Шарипов Альфит Асхатович (фото №1 председателя ДУМОо-внизу).

ММРО «Центральная Соборная мечеть» г.Оренбурга Главный Имам-хатыб Шарипов Альфит Асхатович
Председатель Шарипов Альфит Асхатович, тел: 89120667788

Центральная Соборная мечеть (3-я Соборная мечеть)

Адрес: 460000, г. Оренбург,

ул. Терешковой 10 а

ММРО мечеть «Сулеймания» г. Оренбурга. Председатель Хажиханов Нажмудин Кюриевич. Имам-хатыб Бикбов Ильгиз Мазитович тел: 8 (3532) 27-44-83

Мечеть «Сулеймания» (5-я Соборная мечеть)

Адрес: 460000 г. Оренбург, пер. Чулочный 14а
Телефон: +7(3532)77-64-52

ММРО мечеть «Рамазан» г.Оренбурга. Председатель: Зинатуллин Фарук Зинатуллович.Имам-хатыб Зинатуллин Фарук Зинатуллович тел: 89878968055

Мечеть «Рамазан» (7-я Соборная мечеть)

Адрес: 460005 г. Оренбург, ул. Мичурина 146
Телефон: +7(3532)75-10-61

ММРО мечеть «Караван-Сарай» г. Оренбурга. Председатель: Жангабилова Гулима Салахияновна.Имам-хатыб — временно нет.

Мечеть Караван-Сарай (2-я Соборная мечеть)

Адрес: 460000 г. Оренбург,

Парковый проспект 6
Телефон: +7(3532)77-92-39

ММРО мечеть «Хусаиния» г.Оренбурга. Председатель: Маннанов Рустам Файзрахманович. Имам-хатыб Ахмеров Руслан Тагиржанович тел: 599-522

Мечеть «Хусаиния» (6-я Соборная мечеть)

Адрес: 460000 г. Оренбург, ул. Кирова, 3,
Телефон: +7(3532)77-27-00

ММРО мечеть «Карачи». 460045, Оренбургская область г.Оренбург, ул. Беляевская, 59, кв.44 Председатель: Нигматуллин Мингалей Рахматуллович.Имам-хатыб Нигматуллин Мингалей Рахматуллович тел: 89877807964

ММРО мечеть п. Первомайский Оренбургского района. 460540 Оренбургская область Оренбургский район поселок Первомайский улица Степная дом 172.

Председатель: Умбетов Иклас Хамидуллович. Имам-хатыб Бурумбаев Сагнай Карикович
тел: 89225422804

ММРО мечеть п.Караванный. 460540 Оренбургская область Оренбургский район
Председатель-временно нет. Имам-хатыб: временно исполняющий обязанности Хасан Жанатович Осмагамбетов.

ММРО молебенный дом п. Пугачевский. 460529, Оренбургская область Оренбургский район, п.Пугачевский, ул. Строительная, д. 12 , кв.2.

Председатель: Жубатыров Саркыт Ажголеевич. Имам-хатыб: Жубатыров Саркыт Ажголеевич.

ММРО «Тауба» г. Оренбург ул.Пролетарская 185
Имам-хатыб Шарипов Тальгат Фаритович
тел: 89226286369

ММРО «Нур Ислама » г.Оренбург пр-т Гагарина д.27, кв 58

ММРО с. Нежинка Оренбургского района Оренбургской области. 460520, Оренбургская область Оренбургский район, с.Нежинка, ул.Чкалова, д.56.

Председатель совета Гатиатуллин Равиль Гадильевич тел: 89534535161. Имам-хатыб: Давлетгареев Яшьнур Махмутович тел: 89225331455.

ММРО с. Павловка Оренбургского района. 460511, Оренбургская область Оренбургский район, с.Павловка, ул.Центральная, д.23, кв.1.

Председатель совета Аксанов Нагим Зинатович. тел: 89225438424
Имам-хатыб Туюшев Ханиф Абдулбареевич. тел: 8 (3532) 25-93-81

ММРО пос.Бердянка г. Оренбурга Оренбургской области ДУМОо. 460535, Оренбургская область г.Оренбург, п. Бердянка, ул. Молодежная, д. 21.
Председатель совета Симбеев Руслан Базаргалеевич
Тел: 89228861105

ММРО (строится ) с. Павловка Оренбургского района.

Рамазан. История седьмой соборной мечети в Оренбурге

На рубеже XIX–XX вв. Оренбург застраивался преимущественно в северном направлении. В 1890-е гг. Новый план был продолжен, и произведена разбивка местности к востоку от Уфимской ул. (ныне Терешковой).

В начале XX в. на т.н. Новых местах насчитывалось уже более 80 дворов и 300 мусульман мужского пола. По их просьбе Оренбургская гордума журналом от 27.08.1908 г. постановила выделить участок земли на Екатеринбургской ул. (ныне Лобовской), где по журналу Оренбургского губправления от 19.11.1908 г. была разрешена постройка 7-й соборной мечети.

Строительство каменного здания на углу Екатеринбургской и Мещанской ул. (ныне ул. Мичурина, 146) было окончательно завершено только в 1910 г. Приход соборной мечети охватывал восточную часть Новостройки. Его западной границей была ул. Шапошниковская (ныне Леушинского), южная проходила по ул. Лагерной (ныне 1 Мая), восточная – по Уфимской и Сакмарской ул. (ныне Терешковой и Орджоникидзе), северная – по Степной ул. (ныне Шевченко). Жили здесь преимущественно люди бедного достатка: рабочие мельниц, извозчики, хлебопашцы, кустари. При мечети работали старометодные мектебе и медресе.

Программа начальной школы была рассчитана на 5 лет и предусматривала изучение: татарского языка, основ ислама, правил орфоэпического чтения Корана (таджвид), хадисов. В медресе на протяжении 5 лет преподавались этимология (сарф) и синтаксис (наху) арабского языка, догматическое богословие (калам), толкование Корана (тафсир), этика (ахляк), логика (мантыйк), хадисы, мусульманское право (фикх), правила распределения наследственных долей (фараиз), арифметика. В 1910 учебном году 3 педагога обучали здесь 75 человек: 50 – в мектебе и 25 – в медресе.

Старшим имамом соборной мечети Оренбурга был Загидулла Ахметзянов (с 1909 г.). Соборная мечеть не только продолжала функционировать в советское время, но и на короткое время стала центром духовной жизни оренбургских мусульман. После закрытия в 1930–31 гг. большинства городских мечетей на молитву сюда стали стекаться люди со всех районов города. В 1932 г. группа верующих насчитывала около 300 чел., в 1933 г. – 400, а в 1936 г. – от 800 до 1000. Разумеется, это не могло не вызывать беспокойства со стороны властей, и в 1937 г. соборная мечеть была закрыта. В ее здании размещалось СМЭУ ГАИ. Оно было возвращено верующим только в 1991 г., а в 1996 г. по предложению муфтия А.-Б.Х. Хайруллина мечеть была названа в честь священного месяца поста. При мечети действует воскресная школа по изучению основ ислама, проводятся ифтары и мавлиды. Еженедельно на пятничную молитву сюда собирается 50–60 человек.

Как пользоваться Орен1?

  • Добавить сайт в закладки: нажмите Ctrl-D
  • Читать и комментировать в соцсетях: VK | FB | OK
  • Следить за лентой: Tlgrm | Twi | VK
  • Смотреть видео: Youtube
  • Написать нам: [email protected]

Караван-Сарай – уникальный памятник архитектуры, отражающий стилевые и национальные особенности оренбургского края первой половины XIX века. Как и в XIX веке, так и сегодня Караван-Сарай является важнейшей архитектурной доминантой исторического центра города. Памятник архитектуры обладает большой исторической и мемориальной ценностью, ведь он хранит память о выдающихся деятелях, получивших признание в своём Отечестве и за рубежом, о важнейших событиях и памятных датах в истории нашего края.

Оригинальный памятник, возникший на стыке двух архитектурных эпох, на границе Европы и Азии, может по праву считаться достойным представителем как европейской, так и восточной художественной традиции.

Идея постройки в Оренбурге Караван-Сарая и её воплощение связаны с именем Василия Алексеевича Перовского, который дважды был начальником обширного Оренбургского края: военным губернатором в 1833-1842 годах и генерал-губернатором оренбургским и самарским в 1851-1857 годах. В то время Башкирия административно подчинялась оренбургскому военному губернатору. Главной целью Василия Алексеевича в этот период было создание в Оренбургском крае боеспособного Башкиро-мещеряцкого казачьего войска, поскольку он считал башкир в военном отношении ничуть не хуже оренбургских или уральских казаков. По свидетельству историографа Оренбурга генерал-майора И.В. Чернова,

«… Перовский стремился поднять башкирский народ, носивший название башкирского казачьего войска… Следуя раз намеченному взгляду на башкир, граф В.А. Перовский в каждом представлявшемся случае желал доказать на деле справедливость своего мнения в особенной способности и боевых качествах башкир».

Однако вскоре выяснилось, что мнения губернатора в отношении Башкирского казачьего войска оказались ошибочными, в результате чего в 1863 году войско было «упразднено за ненадобностью».

В 1836 году военный губернатор В.А. Перовский объявил, что Караван-Сарай строится для находящихся на службе башкир, «чтобы они имели более удобное помещение для себя и своих лошадей», а также «чтобы башкиры имели полную возможность исполнять по своему закону требы и молитвы. Этим желали показать народу, что правительство России далеко от мысли насильственными мерами обращать магометан в христианство…, а напротив, правительство строит на свои средства мечеть, и не простую, а превосходящую все известные в крае мечети».

Автором проекта стал выдающийся русский архитектор Александр Павлович Брюллов. В его проектах, наряду с приёмами классической школы, возникают мотивы иных архитектурных стилей, преимущественно европейских — романского, готического, ренессансного. Лишь однажды в своей биографии А. П. Брюллов обратился к наследию восточного зодчества, выполнив по просьбе Оренбургского губернатора В. А. Перовского проект Караван-сарая. Общее руководство строительством было возложено на подполковника Шарона, строительными работами руководил инженер-поручик Сеньков.

Строительство Караван-Сарая проходило на протяжении 1837-1846 годов. Башкиры подготавливали строительные материалы и доставляли их на место строительства. В 1842 году строительство в целом было закончено, однако ещё 4 года продолжалась внутренняя и внешняя отделка памятника. Первоначально в С-образном основном двухэтажном корпусе должны были находиться: квартира для командующего Башкирским войском, помещения для его руководства, войсковая канцелярия, училище для башкирских детей с различными мастерскими (малярной, кузнечной, столярной и др.), квартиры для обслуживающего персонала, помещения для временного проживания приезжающих башкир. Было предусмотрено 13 изолированных входов. Это было вызвано разнохарактерностью размещаемых учреждений и помещений. Западный и восточный дворы, примыкающие к основному корпусу, были предназначены для содержания лошадей, а также для хозяйственных нужд.

Необходимо отметить, что название «каравай-сарай» не вполне уместно по отношению к оренбургскому Караван-Сараю. На востоке «караван-сараями» называют общественные постоялые дворы для размещения торговых караванов и купцов с товарами. Как свидетельствуют документы, оренбургский Караван-Сарай никогда не был постоялым двором. Он был построен для размещения органов управления Башкирского казачьего войска, даже мечеть в нём была войсковой мечетью. Сюда не приходили торговые караваны. Комплекс назван Караван-Сараем, вероятно, для придания ему «восточного колорита».

После завершения строительства здание было передано Министерству внутренних дел, что было вызвано упразднением в 1863 году Башкирского казачьего войска.

В 1865 году Караван-Сарай стал резиденцией Оренбургского гражданского губернатора, которая просуществовала в этом качестве вплоть до революционных событий 1917 года. Здесь размещались квартира и канцелярия начальника Оренбургской губернии, губернские присутственные места, губернская комиссия по размежеванию башкирских земель, губернская типография и редакция «Оренбургской газеты».

Писатель В.Л. Кигн-Дедлов в конце 1890-х годов называл ансамбль Караван-Сарая «дворцом оренбургского губернатора в азиатском вкусе». В то время этот дворец был окружён Губернаторским садом площадью более 5 гектаров. Сад постоянно совершенствовался. Именно сюда из лесов Башкирии доставлялись деревья ценных пород. В тенистых аллеях стояли античные скульптуры и малые архитектурные формы, журчали прохладные струи фонтаны. Этот сад «холили и лелеяли», он был неотъемлемой составляющей губернаторской резиденции.

Смотрите так же:  Как батюшка только а мечети

Во время правления оренбургского генерал-губернатора Н.А. Крыжановского (1864-1881) Караван-Сарай на некоторое время стал его резиденцией. По свидетельству историографа Оренбурга Н.Н. Модестова, «Крыжановский, заняв Караван-сарай под свою квартиру и под губернские присутственные места, пришёл к мысли перенести Караван-Сарайскую мечеть на другое место». По мнению генерал-губернатора, совместно существовать в Караван-сарае мечеть и резиденция оренбургского губернатора не могут, поскольку это создаёт неудобства как для учреждений управления Оренбургской губернией, так и для верующих мусульман. После Февральской революции 1917 года в основном корпусе Караван-Сарая разместились комиссар Временного правительства и Оренбургский совет рабочих и солдатских депутатов. В 1918 году в Караван-Сарае находился Временный революционный Совет Башкортостана, а потом в течение нескольких лет здесь работали руководящие органы вновь образованной Башкирской республики (до их перевода в Стерлитамак, а затем в Уфу). По решению Башкирского правительства в 1921-1936 годах в Караван-Сарае размещался Башкирский педагогический техникум. В эти годы к бывшему Караван-Сарайском саду присоединили часть сада «Тополя» и эту объединённую территорию передали в распоряжение техникума.

В 1930 году мечеть Караван-Сарая была закрыта, а в 1932-м Оренбургский горсовет передал мечеть Караван-сарая Башкирскому педагогическому техникуму под клуб. В 1954 году в здании мечети устроили планетарий. Возвращение мечети верующим произошло в 1993 году. В настоящее время в мечети располагается «Мусульманское религиозное объединение «Караван-Сарай».

Несмотря на некоторые временные изменения, Караван-Сарай в целом сохранил свой первоначальный внешний облик.

Караван-Сарай является замечательным памятником архитектуры XIX века, вызывает восхищение жителей и гостей нашего города, является предметом изучения краеведов и научных работников.

Мечети города оренбурга

Из истории Караван-сарайской мечети в Оренбурге (до 1917 г.)

В первой половине XIX в. управление Оренбургского казачьего, башкирского и мещерякского войск размещалось в Оренбурге. Кантонные начальники и другие чиновники, расселенные в сельских поселениях, часто приезжали в управление по служебным делам. Ежегодно в крепость на службу также выезжал небольшой контингент иррегулярных войск. Между тем жители Оренбурга с 1822 г. были освобождены от постойной повинности. Проблему временного обеспечения жилищем приезжающих был призван решить задуманный оренбургским генерал-губернатором В. А. Перовским административно-хозяйственный комплекс с войсковой мечетью.

В рассматриваемый период практически во всех административных центрах казачьих войск действовали стационарные церкви со специальным штатом священнослужителей. Поэтому данное решение В. А. Перовского представляется производным от сложившейся системы церковных институтов в российской армии.

При В. А. Перовском Оренбург сохранял позиции крупного азиатско-российского торгового центра, поэтому предполагаемый к сооружению комплекс зданий не должен был вызывать у приезжающих каких-либо негативных ассоциаций, а иметь привычные для их восприятия внешние контуры. На наш взгляд, наименовение «Караван-сарай» – место торговли и проживания купцов в среднеазиатских городах – было предложено специально во избежание использования какого-либо русского военного термина наподобие слово «казарма», что уже невольно пробуждало бы у прибывших раздумья о ближайших перспективах внешнеполитических амбиций России на Востоке. Поэтому ансамбль комплекса должен был излучать «восточный колорит». В составленной для проектировщика «программе» присутствовали основные технические требования, в частности, указывалось: «…дом для войсковой канцелярии башкирского войска, мечеть [1] с минаретом, помещение для приезжающих в Оренбург башкирских чиновников и нижних чинов, мастерские. Все эти строения каменные, и назначение их заставляет желать, чтобы наружная архитектура приближалась сколько можно к азиатскому вкусу» [2] .

По мнению современников, постройкой мечети в Караван-сарае власти «хотели показать народу, что правительство далеко от мысли насильственными мерами обращать магометан в христианство, каковые слухи тайно распространяли казанские татары, известные фанатики, а, напротив, правительство строит на свои средства мечеть, и не простую, а превосходящую все известные в крае мечети» [3] .

Показательно, что в 1836 г. В. А. Перовский, ознакомившись с чертежами казанского архитектора М. П. Коринфского, взявшегося исполнить заказ по проектированию комплекса, остался крайне недоволен. Среди прочих заслуживает внимания его замечание о несоответствии облика комплекса его назначению: «Даже мечеть слишком похожа на христианский храм» [4] . Автором «высочайше» утвержденного 19 января 1837 г. проекта стал столичный архитектор А. П. Брюллов, друг В. А. Перовского [5] .

В соответствии с российским законодательством правительство выделяло средства исключительно на нужды господствующей в империи православной церкви. Поэтому расходы по возведению мечети возлагались на мусульман. Лозунгом о постройке постоялого двора с мечетью для командирующихся в Оренбург В. А. Перовский намеревался поднять энтузиазм мусульман по сбору пожертвований. Желая организовать массовую благотворительную акцию, генерал-губернатор поручил дело известному и пользующемуся авторитетом среди военного сословия ахуну Абдулле Давлетшину, уроженцу дер. Верхние Чебеньки, и не ошибся. К осени 1838 г. было собрано 15 895 руб. 95 коп. Пожертвования поступали также из Внутренней Букеевской орды. Ее правитель – хан Джангер – лично пожертвовал 1500 руб. В 1837–1839 гг. в 12 казахских родах золотой и серебряной монетой было собрано 801 руб. 90 коп. Ахуну Абдулле Давлетшину удалось собрать около 30 тыс. руб. За усердие он впоследствии получил благодарность военного начальства и вознаграждение в сумме 500 руб. [6] Следует отметить, что этот добровольный сбор пожертвований с богоугодной целью стал одной из первых разрешенных правительством благотворительных акций среди мусульман.

Основная часть строительных работ под руководством военных инженеров была произведена башкирами и мещеряками за определенную плату. Русские мастера выполняли главным образом работы, требующие профессиональных навыков. К 1841 г. оставалось достроить верхнюю часть основного корпуса, завершенную в 1844 г. (Строительство комплекса обошлось в сумму 804 914 руб., которая сложилась из пожертвований мусульман и частично из башкирского капитала, сформированного из поступления 1/3 суммы от продажи башкирских земель, а также из средств иррегулярного войска за перевозку почты и др.). Власти при этом, стараясь извлечь для себя максимум пользы, приурочили открытие культового здания ко дню «тезоименитства» наследника Александра Николаевича – 30 августа 1846 г. На торжественную церемонию были приглашены оренбургский муфтий и духовные лица, кантонные начальники и чиновники иррегулярного войска, султаны и почетные казахи. В честь открытия мечети, помимо застолья, были организованы и другие праздничные мероприятия: скачки на лошадях, состязания по национальной борьбе [7] .

Комплекс зданий Караван-сарая состоял из основного корпуса, мечети и минарета. К основному корпусу с противоположных сторон примыкали хозяйственные постройки – «черные дворы», где располагались конюшни, амбары и погреба. Во внутреннем дворе Главного корпуса, полуоткрытой с одной стороны, на главной оси симметрии комплекса находилась восьмиугольная мечеть (четыре ее грани параллельны стенам корпуса, поперечник составлял 12,79 м, высота от фундамента до верхнего купола – 18,9 м). На этой же оси с северо-запада на юго-восток, со стороны въезда во двор, поставлен стройный минарет (38,76 м), представляющий собой высокую трехъярусную башню. Основание минарета квадратное (высота – 5,2 м), переходящее в 24-гранный ствол. На высоте 19 м минарет принимает цилиндрическую форму и завершается железным конусом, над которым поднимается бронзовый шпиль с полумесяцем. Мечеть и минарет находятся раздельно друг от друга и ориентированы на Мекку [8] .

В творении зодчего А. П. Брюллова археолог С. Е. Смирнов увидел традиции города Булгар золотоордынского периода. По всей видимости, зодчий был знаком с изданной в 1834 г. книгой «Чертежи развалин древних Булгар, снятые с натуры архитектором А. Шмидтом в 1827 г.», в частности с рисунками минаретов. По мнению других исследователей, творчески переработав «образцовый план» мечети с восьмигранным основанием 1829 г. А. П. Брюллов придал ей форму тирмэ-юрты, ставившейся как жилище старейшины в центре летнего аула [9] . Этим во многом объясняется отсутствие михраба в однозальном исламском храме. От себя же добавим, что внешние контуры мечети выдают знакомство А. П. Брюллова с нереализованным проектом «Татарского подворья» (вариант типа б. разрезы) [10] зодчего А. Н. Воронихина (1804 г.), разработанного для Санкт-Петербурга и хранившегося в Академии художеств.

Квартиры имама и муэдзина мечети располагались в основном корпусе Караван-сарая. Мечеть не имела своего прихода, могущего обеспечить содержание духовных лиц, поэтому в рамках штатного расписания управления иррегулярного войска мулле было назначено годовое жалованье в размере 100 руб. серебром, муэдзину – 50 руб. серебром [11] .

Первые два десятилетия здание использовалось по прямому назначению: здесь располагались канцелярия командующего Башкирско-мещерякским войском, квартиры чиновников и «башкир в 50 человек, посылаемых для несения службы».

В 1865 г. в связи с упразднением мусульманского иррегулярного войска здание Караван-сарая перешло в распоряжение Министерства внутренних дел. В нем расположились присутственные места губернии [12] и Комиссия для размежевания башкирских земель, которая в 1879 г. была реорганизована в Чертежную для размежевания башкирских земель при губернском по крестьянским делам присутствии.

В «высочайше» утвержденном от 2 июля 1865 г. положении было зафиксировано временное сохранение квартиры и жалованья духовных лиц Караван-сарайской мечети [13] . Власти опасались массовых волнений со стороны бывшего военного сословия, превращенного в свободных «сельских обывателей». В этой ситуации было крайне важно не смешивать административную реформу с «исламским вопросом». Изменение статуса Караван-сарайской мечети, имевшей для мусульман сакральное значение, могло послужить веским основанием для слухов об ущемлении религиозных прав коренного населения. Поэтому сохранение прежнего статуса мечети и значения духовных лиц должно было символизировать незыблемость принципа «свободы вероисповедания» в империи.

Успешное проведение реформы 1863 г. по переводу мусульман военно-служилого сословия в «сельских обывателей» дало оренбургскому генерал-губернатору Н. А. Крыжановскому повод предложить мусульманам перенести мечеть Караван-сарая, располагавшуюся между Старой и Новой татарскими слободами, подальше от правительственных учреждений и принять на себя содержание молитвенного здания и духовенства [14] .

Акцентируя внимание на «не очень удобность» близкого соседства исламского культового здания и губернских присутственных мест, генерал-адъютант обратился 26 января 1867 г. к министру внутренних дел за разрешением перенести мечеть на другое место за счет имеющихся у него средств [15] . Министерство первоначально поддержало предложение Н. А. Крыжановского и запросило заключение от директора Департамента общих дел по вопросу прекращения казенного содержания духовных лиц [16] . Однако, узнав из ежегодного «всеподданнейшего» отчета оренбургского генерал-губернатора, что речь идет о переносе «с давних пор существующей изящно построенной мечети» [17] , министр П. А. Валуев изменил свое решение, заявив, что перенос храма будет более способствовать возбуждению умов мусульман, чем успокоению [18] .

Смотрите так же:  Мечеть в бугульме

Генерал-адъютант Н. А. Крыжановский упорно продолжал отстаивать свою точку зрения. Не ограничившись официальным представлением, он написал министру П. А. Валуеву «доверительное письмо» (12 июля 1867 г.), в котором «открыто объяснил» свои аргументы по поводу переноса мечети. Оказалось, что из-за близкого соседства мечети и правительственных учреждений, неудобства терпят как служащие и «начальствующие лица», так и мусульманские духовные лица. Перенос исламского богослужебного здания объяснялся также необходимостью удовлетворения «религиозного чувства» многочисленного мусульманского населения [19] . Дело в том, что в русских городах центр поселения традиционно определяли православный собор и правительственные учреждения. В тот период, после переименования Оренбургской крепости в город, в поселении еще отсутствовал внушительных размеров собор. Поскольку губернская администрация располагалась в здании, расположенной рядом с мечетью, получалось, что в архитектурном плане исламские символы определяли центр города, что являлось привилегией православной церкви. Для чиновников представлялись непривычными пятикратный азан, провозглашаемый с минарета, приход мусульман на общественную молитву во двор присутственных мест, где перед мечетью при стечении множества народа происходило и совершение обряда «Джиназа» (после чего похоронная процессия направлялась на кладбище).

Ответное послание П. А. Валуева (1868 г.) отразило принципы, которых придерживалась верховная власть при осуществлении внутриполитического курса, и, на наш взгляд, не требует комментария. Такой шаг, по мнению министра, был бы не согласен «с тою терпимостью, с которою относится наше законодательство к иноверцам и которая, составляя одну из самых светлых и плодотворных свойств нашей государственной жизни, всегда была, по справедливому замечанию автора “Истории государства Российского”, выгодою России, обеспечивая ей и завоевания, и самые успехи в гражданском образовании». «Едва ли можно полагать, – продолжал он, – что инородцы выйдут из своего замкнутого состояния или даже будут в состоянии сблизиться с нами, если мы будем относиться к ним с такою исключительностью, и независимо от их собственной воли, держать их в далеком от себя расстоянии» [20] .

Между тем волевым решением местной администрации все татары, жившие в Новой и Старой слободах, были отделены от соборной мечети Оренбурга, находившейся в Мечетном переулке, и причислены к Караван-сарайской мечети. Мусульмане не хотели мириться с самоуправством властей. Начался сбор подписей для подачи жалобы в высшие инстанции. Особо активно в этом участвовали жители Белебеевского и Стерлитамакского уездов, отошедших к Уфимской губернии. Было собрано около 10 тыс. подписей. Но благодаря упреждающим действиям местных чиновников коллективный протест не стал достоянием центральной власти [21] .

В это время администрация, под предлогом размещения в ближайшем будущем в Караван-сарае судебной палаты и окружного суда нацелилась на выселение из здания ахуна и муэдзина. Такая возможность представилась после кончины в 1865 г. ахуна Гатауллы Алтынгузина. В 1866 г. мусульмане Оренбурга – 3280 душ обоего пола – через своих доверенных – купца 2-й гильдии Фейзуллы Каникеева и башкира Галия Шаммасова – обратились в Оренбургское магометанское духовное собрание с жалобой на губернское правление, которое, заняв выжидательную позицию и пользуясь своим положением, специально откладывало рассмотрение их дела, заявив при этом, что администрация не дает ответа на их общественный приговор о переводе на вакантную должность муллу мечети Менового двора Сулеймана Даутова. В этот период обязанности имама стал исполнять муэдзин Ахмет Махмутов, который часто болел. Главная претензия к нему со стороны прихожан заключалась в «малоопытности и недостаточном знании религиозных правил». Поэтому журнальным постановлением от 4 июля 1866 г. религиозное управление командировало С. Даутова к исполнению обязанностей муллы при Караван-сарайской мечети, возложив его обязанности на муэдзина мечети Менового двора Р. Абдултагирова. На рапорт Духовного собрания об утверждении имама Сулеймана Даутова в новой должности от Оренбургского губернского правления ответа не последовало. Еще дважды (приговоры от 15 мая 1868 г. и 15 января 1869 г.) мусульмане обращались в губернскую администрацию, но каждый раз безрезультатно. Поэтому муфтий Селимгерей Тевкелев вынужден был конфиденциально обратиться сначала к оренбургскому гражданскому губернатору, а затем к генерал-губернатору, которые также проигнорировали письма духовного главы мусульман европейской части России и Сибири.

Оренбургский губернатор в марте 1870 г. запретил С. Даутову исполнять обязанности муллы Караван-сарайской мечети. Не выдержав самоуправства администрации, оренбургский муфтий 25 ноября 1870 г. доложил обо всем министру А. Е. Тимашеву [22] . В объяснительной записке, потребованной Министерством внутренних дел, генерал-адъютант Н. А. Крыжановский вновь повторил свои доводы, изложенные в своей депеше 1867 г., констатировав, что мусульмане упорно не исполняют его предписание о переносе мечети. Оставление же мечети во дворе комплекса, где размещены правительственные учреждения, он считает «совершенно невозможным» [23] .

Министр А. Е. Тимашев, придерживаясь линии своего предшественника, указал на отсутствие прямой взаимосвязи между назначением духовного лица при существующей на законном основании мечети и вопросом ее переноса. В конце 1870 г. наконец прихожане обрели своего муллу, который по ходатайству муфтия С. Тевкелева был возведен в звание ахуна.

Судьба Караван-сарайской мечети держала в напряжении и этноконфессиональную общину города, и Оренбургское магометанское духовное собрание. Символично, что, одержав победу, жители Новой и Старой татарских слобод направили 23 февраля 1871 г. министру А. Е. Тимашеву письмо с благодарностью «за защиту религиозных прав уммы» [24] .

Законом от 30 декабря 1884 г. сословные учреждения, в том числе губернские по крестьянским делам присутствия, были лишены права бесплатно занимать казенные здания. Это обстоятельство, а также теснота в помещениях вызвали новое обращение оренбургского гражданского губернатора Н. А. Маслоковца от 17 ноября 1887 г. о выселении имама и муэдзина из казенных квартир в частное жилье и прекращении выплаты им жалованья [25] . Его предложение удостоилось рассмотрения 31 мая 1891 г. в Государственном совете, который вместо ожидаемого постановления вернул дело обратно с рекомендацией запросить у губернатора отзыв на вопрос: «Не приведет ли эта мера вследствие затруднений и отнесения содержания духовенства в Оренбургской Караван-сарайской мечети на счет прихожан к недовольству среди местного мусульманского населения и не вызовет ли какие-либо неправильные толки?» [26] . Ответом начальника Оренбургской губернии в Министерстве внутренних дел остались недовольны. Письмо отражало непоколебимую уверенность губернатора в спокойствии мусульман и сводилось к повтору ранее высказанных им аргументов относительно острой необходимости в свободных помещениях для правительственных учреждений. Тогда министр И. Н. Дурново запросил заявление прихожан Караван-сарайской мечети о добровольном принятии на себя содержания мечети и духовенства, что было немедленно выполнено губернатором [27] . При подготовке материалов на повторное рассмотрение в Государственном совете чиновники Департамента духовных дел иностранных исповеданий обнаружили свою оплошность: согласно букве закона такое обязательство мусульман выступало лишь частью их приговора-ходатайства о возведении мечети. Непременным условием являлось заявление об организации самостоятельного прихода. Следовательно, государственные мужи могли вновь придраться к этому «нюансу». Поэтому 23 января 1892 г. губернатору было рекомендовано «склонить прихожан к составлению общественного приговора» об учреждении прихода, содержании мечети и духовенства при ней [28] . Более года местная администрация тщетно пыталась получить от татар означенный документ. Община отказывалась составить новый приговор, заявив, что в 1891 г. уже представила письменное обязательство содержать причт за свой счет. В 1893 г. пристав и полицмейстер вновь предприняли попытку подписать приговор с необходимым текстом, но вновь встретили единодушный отказ прихожан [29] . В этом противостоянии община взяла верх над административно-полицейским давлением. В результате выдача жалованья духовным лицам продолжалась вплоть до падения царского режима.

Во второй половине XIX – начале ХХ вв. Караван-сарайская мечеть содержалась этноконфессиональной общиной, главный источник существования духовенства складывался из сумм за исполнение духовных «треб» [30] . В этот период мечеть имел вакуфный дворовый участок с постройками. В 1889 г. городским архитектором был составлен проект двухэтажного каменного жилого дома, предполагавшегося возвести на этом земельном участке [31] .

В 1890-е гг. муадзином продолжал служить Ахмет Махмутов, духовные должности исполняли ахун Фейзурахман Даутов и имам-хатып Мухамметфатих Гайнетдинов, приход насчитывал 350 душ м. п. и 300 душ ж. п. [32] В 1913 г., согласно сведениям полиции, при мечети числилось 50 постоянных и около 150 временных душ м. п. [33]

Новая попытка по изъятию квартир, предназначенных для духовных лиц, и лишению их казенного содержания была предпринята оренбургским губернатором Ожаровским (11 октября 1910 г.).

Командированному в Уфу и Оренбург сотруднику Департамента духовных дел иностранных исповеданий И. Платонникову было специально поручено разобраться на месте с ситуацией и представить свои соображения по этому деликатному вопросу. Чиновник ответственно подошел к поручению, посетил квартиры ахуна и азанчея, ознакомился с архивными материалами, выяснил общественную обстановку в городе, встречался с заинтересованными лицами, в том числе с прихожанами.

И. Платонников сообщил о том, что рассчитывать на добровольный отказ духовенства от своих прав и материальных привилегий нереально, отметив, что при появлении соответствующего постановления правительства им придется смириться со своим положением. Далее, предполагая повторное обсуждение вопроса в Государственном совете, чиновник предложил своему начальству компромиссное решение: сохранив за духовными лицами жалованье, «отпуск квартир натурою» заменить «выделением денег» в соответствующем размере на аренду жилья в городе, а освободившиеся помещения предоставить губернским учреждениям [34] .

Тем временем в Оренбургскую губернию был назначен новый начальник – генерал-лейтенант Н. А. Сухомлинов, от которого Департамент запросил заключение на инициативу его предшественника. Н. А. Сухомлинов 24 августа 1912 г. предложил передать исламский храм в распоряжение военного ведомства (в это время в Оренбурге было расселено 629 военнослужащих-мусульман, являвшихся прихожанами других городских храмов), указав на острую потребность в квартирах для расширения архива губернского правления и размещения дворовой прислуги. Лояльное отношение к мечети он объяснил опасностью возникновения волнений мусульман в регионе, за стабильность общественно-политической обстановки в котором он нес персональную ответственность. Его депеша была передана в Главное управление казачьих войск. В своем представлении от 12 декабря 1912 г. губернатор высказался вполне определенно: «Затрудняясь возбуждать ходатайство о перестройке означенной мечети в православный храм, не зная взгляда на это обстоятельство высшего правительства, я тем не менее полагал бы ныне просить об упразднении штата духовных лиц мечети, освобождении занимаемых ими квартир в здании Караван-сарая и передаче мечети в распоряжение военного ведомства для нужд мусульман военно-учебных заведений и войск» [35] .

Смотрите так же:  Голубая мечеть стамбул доклад

Наконец, 30 января 1914 г. из Главного штаба поступил долгожданный ответ. Главное управление по квартирному довольствию войск отказалось принять на свой баланс мусульманский храм. К тому же «неисправное состояние» мечети предполагало значительные расходы на производство ремонта [36] .

Относительно предложения Министерства внутренних дел представить другой вариант решения «мусульманского вопроса» оренбургский губернатор указал, что мечеть «для молений татар» желательно закрыть и оставить ее как исторический памятник «в архитектурном отношении», малочисленную общину же присоединить к расположенной в 350 саженях 3-й соборной мечети (34 х 16 аршин), вмещавшей значительное число молящихся.

На основе поступивших материалов чиновник особых поручений Департамента Г. Н. Тарановский подготовил «Справку об упразднении штатов духовных лиц при Караван-сарайской мечети» (17 апреля 1914 г.), предлагая сохранить мечеть как исторический памятник, упразднить ее штаты, приписав прихожан к одной из городских мечетей [37] . Министерство имело намерение довести дело до логического конца, однако этому помешала Первая мировая война: проект шел вразрез с идеей единства власти и народа в трудное для Отечества время.

После падения самодержавия Караван-сарайский комплекс явил собой символ стабильности взаимоотношений уммы и Временного правительства. По поручению последнего докладную записку по этому поводу составил чиновник особых поручений Министерства внутренних дел С. Рыбаков. Не обнаружив в архиве Департамента духовных дел каких-либо сведений об источниках средств, на которые была возведена мечеть, он предположил, что, «по-видимому, это здание было построено на добровольный сбор среди башкир и мещеряков, поэтому и названо общественным башкирским постоялым двором… Если бы на постройку здания Караван-сарая были отпущены казенные средства, то был бы опубликован соответствующий закон или правительственное распоряжение о том, каковых не имеется» (20 июня 1917 г.) [38] . Проходивший в Оренбурге Башкирский областной съезд объявил Караван-сарай «национальной собственностью башкирского народа». Передача его в распоряжение «башкирского трудового народа в лице областного Совета башкир» состоялась в феврале 1918 г. [39]

С упразднением мусульманского иррегулярного войска Караван-сарайская мечеть превратилась из войскового богослужебного здания в приходское. Взвешенная политика центральных властей гасила инициативу местной администрации относительно переноса мечети в жилой квартал мусульман, лишения материального содержания ее духовенства, что сыграло позитивную роль в сохранении стабильных отношений между уммой и самодержавием. Положение ее причта по сравнению с исламскими институтами «внутренней» России являлось «ничем не оправдываемой аномалией» – это определение сотрудника Департамента духовных дел иностранных исповеданий И. Платонникова очень точно, емко и образно характеризует статус Караван-сарайской мечети в империи [40] .

Несмотря на активные действия местных властей по ликвидации бывшей войсковой Караван-сарайской мечети и штата духовных лиц при ней, верховная власть подошла к решению проблемы с учетом поликонфессионального состава Российского государства, встав на защиту религиозных прав мусульман Оренбурга.

[1] В «программе» о мечети было сказано буквально следующее: «Мечеть, вмещающая по крайней мере сто человек молельщиков. Она может быть отдельным строением или войти в связь с другими, лишь бы направление было, как того требует Магометанское духовное собрание. При мечети или поблизости квартира для муллы» (Документы Государственного архива Оренбургской области // Караван-сарай / Сост. Р. З. Янгузин, Г. Б. Данилова. – 3-е изд., перераб. и доп. – Уфа: Китап, 1996. С. 109).

[2] Цит. по: Дорофеев, В. Символ города / В. Дорофеев // Караван-сарай. – Уфа: Китап, 1996. С. 66, 108–110. Первоначально комплекс предполагался разместить в самой крепости. Казарма для приезжающих башкир и мещеряков должна была помещать до 20 чиновников, помещаемых по два и более человек в каждой комнате, для нижних чинов предусматривалась одна или две большие комнаты вместимостью до 100 человек. При казарме полагалась иметь общую кухню.

[3] Записки генерал-майора Ивана Васильевича Чернова // ТОУАК. – Оренбург. 1907. Вып. XVIII. С. 97–98; Дорофеев, В. Указ. соч. С. 71.

[4] Калимуллин, Б. Караван-сарай в г. Оренбурге / Б. Калимуллин. – М.: Изд-во лит-ры по строительству, 1966. С. 9.

[5] Дорофеев, В. Указ. соч. С. 68.

[6] Записки генерал-майора Ивана Васильевича Чернова. Указ. соч. С.98.

[7] РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 507, л. 24; Караван-сарай. – Уфа: Китап, 1996. С. 151–157.

[8] Дорофеев, В. Указ. соч. С. 70–75. Калимуллин, Б. Г. Указ соч. С. 29–32.

[9] Калимуллин, Б. Г. Указ. соч. С. 25, 29; Халитов, Н. Х. Памятники архитектуры Казани XVIII – начала XIX вв. / Н. Х. Халитов. – М.: Стройиздат, 1989. С. 173.

[10] А. Н. Воронихин: Чертежи и рисунки / Вступит. статья, подбор чертежей, рисунков и комментарии Г. Г. Гримма. – Л.; М.: Гос. изд-во лит-ры по строительству и архитектуре, 1952. С. 56.

[11] ПСЗ. Собр. 2-е. Т. XXIII. № 21878.

[12] Во второй половине 1880-х гг. в Караван-сарае размещались: квартира начальника Оренбургской губернии, губернская канцелярия, губернское правление с врачебным и строительным отделениями, камера губернского прокурора, губернское по крестьянским делам присутствие, губернская типография и состоящее при нем с 1879 г. чертежная для размежевания башкирских земель, смотритель здания, квартиры ахуна и азанчея.

В Абдулино полным ходом идет строительство мечети

Вот уже месяц абдулинцы могут наблюдать, как практически в центре города возводится новая абдулинская мечеть. Об этом строительстве, которое не могло не порадовать каждого мусульманина, мы беседуем с Алмазом хазратом Кашаповым.

— Сейчас мы разговариваем с вами в здании, которое стало мечетью, но таковой не строилось.

— Этому зданию уже около ста лет. Некогда оно было предназначено под детский сад, в 1991 году горсовет безвозмездно передал его обществу мусульман. После ремонта, произведенного собственными силами, мечеть начала функционировать.

— Когда возникло желание возвести новую мечеть по всем канонам?

— Лет десять назад. Именно тогда Владимир Иванович Горбунов, в то время глава района, помог нам с получением участка, и мы поставили фундамент.

— А потом наступил длительный перерыв… Как я понимаю, это связано с финансированием.

— Строительство мечети ведется благодаря финансовой помощи, которую оказывают прихожане. Конечно, этого недостаточно. На сегодняшний день уже потрачен один миллион семьсот тысяч рублей. Здесь, кстати, и деньги предпринимателей. Сколько понадобится еще, неизвестно. О времени, которое уйдет на то, чтобы завершить возведение мечети, также говорить сложно. В этом году надеемся поднять стены под крышу.

— Алмаз хазрат, неужели оренбургский муфтият никаким образом не поддерживает строительство?

— Поймите, что оренбургский муфтият находится в таком же положении, что и мы. У него просто нет возможности изыскать денежные средства на содержание семидесяти восьми мечетей области. Да, формально мы относимся к оренбургскому муфтияту, но фактически все мечети существуют на средства прихожан, местных мусульман. Мы не исключение. Хочу обратить ваше внимание, что в нашем районе во всех татарских селах, кроме Нового Тириса, есть мечети. В Новом Тирисе она сейчас возводится и тоже полностью стараниями и на средства местных жителей и выходцев из села.

— Я слышала, что вам пришлось перестраивать в этом году ранее заложенный фундамент?

— Это на самом деле так, рабочие делали необходимый выступ для михраба – молитвенной ниши. Кроме того, мы приняли решение поднять фундамент. Время прошло, а с ним изменилось и наше видение внешнего облика мечети. Если раньше мы планировали, что внешняя облицовка будет выполнена из кирпича, то сегодня – это природный камень на основе ракушечника, который специально доставили из Дагестана. Такого больше нет нигде в России. Это вариант хотя и дорогостоящий, зато и самый красивый, и современный. Точно таким же камнем облицована мечеть в Татарской Каргале.

— Кто непосредственно принимает участие в строительных работах?

— С первого июня мечеть возводит бригада дагестанских рабочих. Шесть человек, все мусульмане. Эти же люди строили мечеть в Асекеевском районе, буквально в этом году закончили. Работаем с ними еще и потому, что у них большой опыт работы с природным камнем.

Прихожане абдулинской мечети оказывают большую помощь. Кто-то помогает строительству своим трудом, кто-то – деньгами, продуктами, некоторые тем, что рассказывают своим родственникам и знакомым о возведении новой мечети, и те, в свою очередь, начинают помогать нам. Очень хочется, чтобы ни один мусульманин не остался в стороне от общего дела. Замечу, что в городе проживает около трех-четырех тысяч татар.

— Какой будет новая мечеть?

— Двухэтажной, с минаретом, большим залом, предназначенным для мужчин, и балконом для женщин. На территории мечети также должны быть построены хозяйственные и административные здания. Мы надеемся, что в новой мечети и атмосфера будет иной. Она возводится как храм духовности, строится на века и должна нести людям нравственность. Каждый мусульманин рано или поздно все равно приходит в мечеть.

— Алмаз хазрат, во вторник начинается мусульманский месяц Рамадан, который ознаменовывается постом. В связи с этими, что бы вы хотели сказать абдулинцам, исповедующим ислам?

— Пост обязателен для всех совершеннолетних мусульман и является не только воздержанием физическим, от употребления пищи и питья, но и духовным. Человек не должен обижать окружающих, лгать, сплетничать, а лишь стараться совершать хорошие, добрые поступки.

Считается, если ты способен отказаться от еды, то воздержишься и от греха тоже.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите слово или словосочетание и нажмите Ctrl+Enter.

Related Post

Новый мечеть в казани

В Казани откроется новая мечеть (Казань, 14 июня, «Татар-информ»). В Казани на улице Трудовая в поселке Большие Клыки Советского района откроется новая мечеть «Сэлэх». Инспекция Госстройнадзора Татарстана выдала зданию заключение

Мечеть хасана второго в касабланке

Невероятная мечеть, носящая имя короля Хасана II, кажется, того гляди готова взмыть с утёса над Атлантикой и вознестись в небесные выси. Главная достопримечательность Касабланки и одна из самых примечательных мечетей

Есть ли мечети в россии

Галеевская, или Пятая соборная, мечеть была построена в 1798-1801 годах одним из казанских купцов, а свое название она получила в честь одного из имамов мечети Г.М. Нижнекамская соборная мечеть, расположенная