Четвертый Вселенский Собор, на котором присутствовали 630 епископов, состоялся в 451 году в городе Халкидоне при императоре Маркиане (450-457). Еще при жизни императора Феодосия II (408-450) в 448 году Евсевий, епископ Дорилейский, донес Собору, бывшему в Константинополе при святом Патриархе Флавиане (память 18 февраля), на предстоятеля одного из столичных монастырей архимандрита Евтихия, который из неумеренной ревности против душепагубной ереси Нестория впал в другую крайность и начал утверждать, что в Иисусе Христе человеческое естество при ипостасном соединении было совершенно поглощено Божеским, вследствие чего утратило все, свойственное человеческой природе, кроме лишь видимого образа, так что после соединения в Иисусе Христе осталось только одно естество (Божеское), которое в видимом телесном образе жило на земле, страдало, умерло и воскресло.
Собор осудил лжеучителя. Но ересиарх имел защиту при императорском дворе и находился в тесных связях с еретиком Диоскором, преемником святителя Кирилла (память 18 января) на патриаршей Александрийской кафедре. Евтихий обратился к императору с жалобой на несправедливость осуждения и требовал суда Вселенского Собора на своих противников, которых подозревал в несторианстве. Желая успокоить Церковь, Феодосий разрешил созвать Четвертый Вселенский Собор в 449 году в Ефесе. Этот собор в летописях Церкви заклеймен именем «разбойничьего». Диоскор, поставленный от императора председателем собора, владычествовал диктаторски, употребляя угрозы и явное насилие. Евтихий был оправдан, а святитель Флавиан осужден. В 450 году Феодосий умер. Его сестра Пульхерия возвела с собой на престол Маркиана. Умирение Церкви было делом первой необходимости. Вселенский Собор был назначен на 451 год. Патриарх Константинопольский, святой Анатолий (память 3 июля), был председателем Собора. Диоскор с первого заседания был лишен места между присутствующими, а на третьем осужден со всеми своими сторонниками. Всех заседаний Собора было 16. Святые отцы единодушно произнесли проклятие на ересь Евтихия. На основании посланий святителя Кирилла Александрийского и папы Льва Великого отцы Собора решили: «Последуя святым отцам, все согласно поучаем исповедовать одного и Того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога, истинно Человека, Того же из разумной души и тела, Единосущного Отцу по Божеству и Того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха, рожденного прежде веков от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству, одного и Того же Христа, Сына Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно Лицо и одну Ипостась, — не на два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и Того же Сына, Единородного, Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности пророки учили о Нем и как Сам Господь Иисус Христос научил нас, и как предал нам Символ отцов».
В двух последних заседаниях Собор изложил 30 канонов относительно церковной иерархии и дисциплины. Сверх того, Собор утвердил постановления не только трех предшествовавших Вселенских Соборов, но и поместных: Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского и Лаодикийского, бывших в IV веке.
IV Вселенский (Халкидонский) Собор.
IV Вселенский Халкидонский Собор
На карте: Яндекс.Карта, Google-карта(нет точных координат)
Проходил с 8 по 31 октября 451 года в Халкидоне в царствование императора Маркиана. Было семнадцать пленарных заседаний в храме весьма почитаемой местной святой, великомученицы Евфимии. Число участников его было особенно большим — 630 епископов. Председательствовал епископ Константинопольский Анатолий. Римский епископ Лев Великий был представлен двумя епископами: Пасхазинусом и Луцинзиусом. Собор издал 30 правил.
Обзор заседаний собора
Общая направленность собора во многом выяснилась уже на первом заседании, когда обсуждался личный статус Диоскора Александрийского и Феодорита Кирского, главного выразителя взглядов «восточной» или антиохийской группировки. Папские легаты потребовали исключения Диоскора, поскольку он оскорбил папу Льва, тогда как египтяне и их союзники резко протестовали против присутствия Феодорита, который критиковал святого Кирилла. Имперские чиновники отказали и тем и другим. Было принято решение посадить обоих, Диоскора и Феодорита, посреди храма, подобно обвиняемым, которые с полным правом высказываний должны защищаться. Это было разумно не только из соображений справедливости, но и в связи с главной целью политики Маркиана и Пульхерии: восстановить согласие внутри имперской Церкви, сосредоточенной вокруг двух имперских столиц, Рима и Константинополя. Это решение процедурного вопроса привело к тому, что заседание было почти полностью занято долгим чтением протокола Константинопольского собора, осудившего Евтихия (448), и протокола «Разбойничьего» собора (449). Чтение постоянно прерывалось бурными выкриками со стороны епископов разных фракций. Бывшие члены «разбойничьего» собора, подписавшие осуждение Флавиана и косвенно оскорбившие Льва своим отказом читать его послание, пытались оправдываться, то обвиняя Диоскора в шантаже и насилии, то поступая честнее и испрашивая у собора прощение. Наиболее скомпрометированным среди них был, вероятно, Ювеналий Иерусалимский, который вместе с Диоскором был сопредседателем «Разбойничьего» собора. В Халкидоне он—отнюдь не убедительно—отговаривался незнанием3 и, сделав красноречивый жест, встал со своего места рядом с друзьями Диоскора и перешел к антиохийцам и константинопольцам. Диоскор же занял сдержанную и достойную позицию, высказывая вполне понятную иронию по отношению к епископам, поддерживавшим его в 449г., теперь же ставшим на сторону его обвинителей. Однако он столкнулся с трудностями, оправдывая свою позицию в 449г., особенно относительно реабилитации Евтихия. Он очень ясно высказал свою собственную вероучительную позицию, которая и осталась позицией большинства оппонентов Халкидонского собора: Христос есть полностью Бог и полностью Человек, и потому у Него «две природы», однако после их соединения уже невозможно говорить о «двух природах», существующих отдельно одна от другой, поскольку соединение их в единое существо есть соединение совершенное. Диоскор, конечно, не допускал употребления греческого слова фисис («природа») для обозначения чего-либо, кроме «конкретной реальности». Более того, как указали и он, и его сторонники, святой Кирилл употреблял выражение «единая природа Бога Слова воплощенная» и никогда определенно не говорил о двух природах после их соединения. На основании этого Кириллова фундаментализма Диоскор и посчитал, что осуждение Флавиана в 449г. было справедливым: Флавиан и Евсевий Дорилейский, официальный обвинитель Евтихия в 448г., говорили о «двух природах после Воплощения» и потому de facto были «несторианами». Однако в Халкидоне большинство утверждало, что Диоскор неправ, усматривая противоречие между Кириллом и Флавианом.
Имперские чиновники в заключительном слове выражали свое убеждение в том, что осуждение Флавиана было несправедливым и поэтому те, кто соглашался с ним—то есть те, кто возглавил «Разбойничий» собор, Диоскор, Ювеналий (его переход ему еще не помог!), Фалассий Кесарийский и другие—должны быть низложены. Однако чиновники заявили также, что подобное действие, требующее свежей головы и свободного обсуждения, нужно отложить до следующего заседания. Собрание завершилось пением «Святый Боже! Святый Крепкий! Святый Бессмертный, помилуй нас». Это первый известный случай, когда было пропето это песнопение, которое в последующие века станет столь популярным, но и вызовет споры.
Сознавая, что позиция его не имеет ни малейшего шанса восторжествовать на соборе, Диоскор Александрийский не появлялся на других заседаниях. Его низложение произошло в его отсутствие на третьем заседании, но лишь после того, как ему лично трижды был вручен вызов. Кроме того, что очень знаменательно, в указе о его низложении говорится только о дисциплинарных и канонических прегрешениях, а не о ереси. Официальное сообщение, посланное ему, таково: «Знай, что за то, что ты презрел каноны и ослушался настоящего Святого и Вселенского собора, не принимая во внимание других преступлений, в которых ты повинен, поскольку, согласно канонам, будучи трижды призван настоящим Святым и Великим собором, не согласился дать ответ на предъявляемые тебе обвинения, ты низложен от епископства и лишен всякого церковного сана настоящим Святым и Вселенским собором сего 13 октября»4. Чисто дисциплинарный, а не вероучительный характер низложения будет должным образом отмечен Анатолием Константинопольским (хорошо знавшим Диоскора, ибо он был его представителем—апокрисиарием—в столице) в решающий момент дебатов на пятом заседании. Подлинной целью его выступления было утверждение, что даже если Диоскор обвинял Флавиана в ереси за исповедание «двух природ после их соединения», то его собственная, Кириллова терминология не обязательно была еретической5. Отсюда ясно, что не было момента, когда бы Халкидонский собор отступал от своей Кирилловой позиции, которую отстаивал любой ценой, даже идя против течения, которое представляли римские легаты. Из всех участников «разбойничьего» собора низложен был только Диоскор. Правда, все остальные—включая Ювеналия Иерусалимского—не только принесли покаяние, но и подписали низложение Диоскора.
Верность Кириллу с неизменной четкостью подчеркивалась на третьем и пятом заседаниях, когда встал вопрос о новом вероучительном определении. Потребность в новом определении была высказана имперскими чиновниками в начале второго заседания, и это поначалу вызвало почти всеобщее недовольство. Действительно, папские легаты получили от папы Льва инструкцию, в соответствии с которой должны были настаивать на том, что «Послание к Флавиану» уже есть достаточное выражение православия и что нет необходимости в дальнейших дебатах, а требуется лишь формальное принятие «веры Петра». Вообще нежелание издавать вероучительные определения было общей тенденцией. Сами восточные епископы—включая Диоскора и его последователей— предпочитали считать Никейский Символ Веры совершенно достаточным выражением православия. Во всяком случае ни Первый Эфесский собор (431), ни Второй («Разбойничий», 449) не издали никаких исповеданий веры, а лишь осудили действительных или предполагаемых несториан во имя никейской веры6. Более того, Первый Эфесский собор одобрил резолюцию (впоследствии включенную как 7-е правило), запрещающую «представлять, составлять или писать какую-либо формулировку веры, иную, нежели та, которая была определена святыми отцами в Никее со Святым Духом»7. На это постановление постоянно ссылались александрийцы, еще не признавшие Константинопольский собор 381г. и приписываемый ему Символ Веры, который в действительности был расширением Никейского Символа. Александрийская церковь определяла православие как строгую приверженность только Никейскому собору, отвергая собор 381г. и приписываемый ему Символ Веры. На Халкидонском соборе он был приписан этому собору впервые8; это предполагало, что эфесское постановление было лишь особым заявлением, не имевшим отношения к вопросу, обсуждаемому в Халкидоне9.
Требование чиновниками вероучительного определения было вполне в согласии с позицией Империи по отношению к Вселенским соборам: император созывал такие собрания с определенной целью—получить ясные указания для своей политики по обеспечению единства Церкви. В 451г. простая ссылка на авторитет Никеи была явно недостаточной для достижения такой ясности, поскольку на него ссылались противоположные партии, каждая из которых претендовала на верность ему именно своих убеждений. Разумная тактика чиновников заключалась в том, чтобы все различные документы (предположительно отражающие «древнюю веру») были прочтены и, таким образом, сами епископы признали бы необходимость устранения существующих противоречий.
То, что следовало прочесть, составляли два Символа Веры, Никейский и Константинопольский, два «Послания» святого Кирилла Несторию, примирительное «Послание» Кирилла Иоанну Антиохийскому (433) и Томос Льва Флавиану. Епископы единодушно приветствовали оба Символа и послания Кирилла. Однако епископы Иллирика (теоретически подчиненные папскому викарию в Фессалониках) и Палестины возражали против некоторых выражений «Томоса» папы Льва, усматривая в них противоречие вере святого Кирилла. В этом-то и заключался основной вопрос: он подтверждал выраженную чиновниками необходимость выработки нового определения, устраивающего как Рим, так и кирилловское большинство собора.
«Томос» папы Льва был написан человеком, мало сведущим в деталях христологического спора на Востоке, но он производил необычайно сильное впечатление своим гармоничным логическим построением, в котором удалось избежать как керигматического стиля Кирилла, так и заблуждений Нестория. Нет сведений о том, знал ли папа греческий язык, но проблемы он изучил, читая Тертуллиана и Августина, так же как и трактат «О Воплощении», составление которого было поручено ввиду христологических споров святому Иоанну Кассиану. Из латинского богословия он скорее почерпнул такое понимание спасения, в котором особенно подчеркиваются идеи посредничества и примирения, то есть восстановления правильного и изначально гармоничного соотношения между Творцом и тварью, чем понимание обожения, theosis, столь любимого греческими Отцами. Поэтому для него было естественным говорить о Христе как имеющем две природы, или субстанции (substantia), хотя он и не вполне понимал, что латинское слово substantia обычно переводилось на греческий как hypostasis, что и придавало его богословию подозрительно несторианское звучание. Исходя из здравого смысла, он подчеркивал важную истину, а именно, что обе природы Христа обязательно сохраняют свои свойства после соединения (agit utraque forma quod proprium est), поскольку не абстрактно, а в конкретной реальности Христос никогда не переставал быть и Богом, и Человеком. Он добавил понятие, важное для Востока: действия, присущие соответственно Божеству и человечеству, осуществляются в единении одного с другим (cum alterius communione). Именно это понятие единения Божества и человечества во Христе и было основой учения о theosis (обожении). И наконец, Лев, несомненно зная, что действительно важно для Кириллова богословия и что особенно противопоставляется «несторианствующей» антиохийской школе, утверждает теопасхизм. «Можно сказать,— пишет он,—что Сын Божий был распят и погребен, поскольку мы понимаем единство личности в обеих природах». Но так как правильный перевод на греческий слова persona есть ??????? (prosopo), его представление личностного единства Христа следовало бы понимать только как «просопическое» (как в Антиохии), а не как «ипостасное» или «природное» (как у Кирилла)10.
Буря, вызванная возражениями против текста папы Льва, боязнь некоторых, что все Кириллово богословие будет отвергнуто», были так велики, что чиновникам пришлось, воспользовавшись своей властью, закрыть заседание. Но прежде они условились, что Анатолий Константинопольский (явный кирилловец, бывший друг Диоскора, ловкий церковный дипломат) встретится с оппозицией, дабы успокоить ее сомнения. Аттик Никопольский (в Эпире)—один из возражавших—особенно настаивал, чтобы в пленарном заседании было зачитано до сих пор не прочтенное третье «Послание» Кирилла, содержащее Двенадцать анафематизмов, которое также следовало принять во внимание при рассмотрении православия Льва12. По существу дебаты на третьем заседании оказались разбирательством православия папы Льва, о котором судили по исходным предпосылкам, почерпнутым у Кирилла.
В конце концов только в начале четвертого заседания собора «Томос» Льва был объявлен свободным от всякого подозрения в ереси. После заявления легата Пасхазина («Досточтимый Лев, архиепископ всех церквей (!), дал нам изложение истинной веры. Эту веру собор и исповедует. не изменяя, не вычеркивая и не добавляя ни единого замечания») епископы один за другим заявили, что Лев находится в согласии с Никеей, Константинополем, Эфесом и Кириллом. Епископы Иллирика также подписали «Томос», заявив, что после заседаний с Анатолием они могут это сделать, будучи вполне уверенными в православии архиепископа Льва, «поскольку легаты разъяснили нам то, что казалось противоречивым в выражениях (Льва)». Подобное же заявление было сделано епископами Палестины13. Хотя это заседание формально и соответствовало инструкциям, которые папа Лев дал своим легатам—»Томос» был принят как изложение православной веры,—оно выглядело так, будто Льва судили и оправдали на основании христологии Кирилла как критерия православия.
Это же заседание было отмечено формальным принятием Ювеналия Иерусалимского и других бывших друзей Диоскора в полноправные члены собора. Они, конечно, тоже подписались под «Томосом» Льва, и соборные Отцы приветствовали восстановленное единство Церкви. Но в действительности будущее оказалось не столь радужным, как ожидалось: попытки соборных Отцов и чиновников добиться вероучительного согласия от ведущей группы монахов, включавшей знаменитого Варсауму Сирийского, успехом не увенчались. Эти выдающиеся подвижники, также принимавшие активное участие в «Разбойничьем» соборе 449г., были представлены собору, но оказались менее гибкими, чем епископы. Они отказались анафематствовать не только Диоскора, но даже Евтихия и, таким образом, на ближайшие десятилетия возглавили антихалкидонскую оппозицию.
Позиция монахов, их претензии стать единственными законными последователями святого Кирилла и их отказ отвергнуть Евтихия—все это ясно показало, что сохранение православной христологии, включая наследие Кирилла, требует вероучительного определения. На пятом заседании собора уже не было протестов против чиновников, настойчиво требовавших вероучительного определения. На этом заседании, 22 октября, присутствовали только избранные: чиновники, папские легаты, епископы главных кафедр (Константинополя, Антиохии и Иерусалима) и пятьдесят два других епископа. Собрание походило скорее на руководящий комитет, нежели на пленарное заседание. Проект заявления, написанный, вероятно, Анатолием Константинопольским, был представлен к обсуждению. Текст его не был внесен в протокол, но, судя по последовавшим горячим обсуждениям14, ясно, что он содержал пункт об именовании Девы Марии Богородицей (Theotokos), то есть решающее антинесторианское утверждение, подтверждающее постановление Первого Эфесского собора, а также определял существо Иисуса Христа как соединение двух природ, прибегая к строго кирилловской терминологии. Принятие такого текста, вероятно, удовлетворило бы Диоскора и помогло бы избежать раскола. Его ярко выраженный кирилловский характер вызвал короткое возражение Иоанна Германикейского, друга Нестория и Феодорита, который, видимо, был против включения термина Theotokos. Его одинокий голос был заглушен криками: «Да будет Мария письменно поименована Богородицей!» Гораздо серьезнее был энергичный и официальный протест римских легатов: «Если термины не будут согласованы с посланием апостольского и блаженнейшего мужа Льва, архиепископа, дайте нам копию, и мы вернемся (в Рим), дабы собор мог собраться там». Как мы помним, официальная позиция Римской церкви состояла в том, что все вопросы уже разрешены «Томосом» Льва и что по существу никакого другого постановления уже не нужно. Поскольку же чиновники требовали постановления, то оно должно было по крайней мере быть в полном соответствии с «Томосом». Столкнувшись с этим затруднением, имперские чиновники, главная задача которых состояла в обеспечении единства того и другого Рима, предложили создать новую комиссию из представителей всех партий для пересмотра проекта. Против такой процедуры епископы подняли шумный протест. Большинство их было удовлетворено существующей версией. Обращение чиновников к императору и прямое приказание Маркиана в конце концов убедили собрание образовать комиссию для создания нового проекта.
Этот эпизод историки толкуют по-разному, в зависимости от тех предпосылок, из которых они исходят. Апологеты папского первенства видят здесь непосредственную победу авторитета Рима. Восточные антихалкидониты, прежние и нынешние, сожалеют о том, в чем они видят трагическую капитуляцию перед папой и императором. Историки, симпатизирующие антиохийской и западной христологиям, выражают досаду на «слепоту» греческого епископата, неспособного понять очевидную ересь Диоскора, и восхваляют твердость легатов15. Однако никто из участников собора не воспринимал это событие в столь упрощенном виде. В действительности все епископы подписались под «Томосом» Льва на предыдущем заседании. По их представлению, это было совершенно достаточным выражением их осуждения Евтихия и принятия формулировки о двух природах, столь энергично выдвинутой Львом. Когда чиновники задали им прямой вопрос: «За кого вы, за Льва или за Диоскора?»—они без колебания ответили: «Мы веруем, как Лев»16. Они колебались написать в постановлении «в двух природах», а не «из двух природ», потому что предвидели опасные последствия полного отказа от терминологии, которой пользовался Кирилл. Для них, как и для Отцов Пятого собора, который соберется через столетие, то есть слишком поздно, чтобы залечить раскол, ни терминология Кирилла («из двух природ»), ни терминология Льва («две природы после их соединения») не заслуживали отдельного и самодовлеющего статуса: и та и другая служили лишь для отвержения ложного учения, то есть соответственно несторианства и евтихианства.
Как бы то ни было, комиссия собралась и выработала знаменитое Халкидонское определение—тонкий компромисс, пытающийся удовлетворить последователей Кирилла (употребляя термины Theotokos и «соединение в единой ипостаси»), так же как и римских легатов (утверждая, что Христа мы знаем «в двух природах. с сохранением свойств каждой из них»), и мудро исповедующий тайну Боговоплощения, используя четыре отрицательных наречия («неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно»).
Статус этого определения или ороса (. ) никак не претендовал на новый Символ Веры. Употребление в современных учебниках17 термина «Халкидонский Символ» ошибочно. Текст этот не предназначался для богослужебного, сакраментального или «символического» употребления и понимался лишь как определение, исключающее и несторианскую, и евтихианскую ереси. В преамбуле очень четко определена эта отрицательная, «опровергающая» цель создателей текста. В определение включен полный текст двух Символов—Никейского и Константинопольского—после чего следует заявление, что эти два Символа «достаточны» для познания истины. И только тогда, после этого консервативного и охранительного утверждения, определение упоминает несторианство, евтихианство и «Послания» Кирилла и Льва (называя каждого по имени), написанные «для установления истинной веры». Это упоминание Кирилла и Льва еще раз отражает убеждение собора, что православие выражено ими обоими, а не одним или другим в отдельности18. Это постановление не имело целью заменить ни «Послания» Кирилла, ни «Томос» Льва как выражение истинной веры; оно должно было найти христологическую терминологию, соответствующую вере обоих. Поэтому совершенно неверно говорить, что Халкидон отрекся от Льва (в утверждении об ипостасном соединении). Вот параграф, который так бурно обсуждался на пятом заседании:
«Итак, следуя святым Отцам, все мы единогласно учим, что Господь наш Иисус Христос есть один и тот же Сын, один и тот же совершенный по Божеству и совершенный по человечеству, истинный Бог и истинный Человек, один и тот же, состоящий из словесной (разумной) души и тела, единосущный Отцу по Божеству и тот же единосущный нам по человечеству, подобный нам во всем, кроме греха; рожденный от Отца прежде веков по Божеству, но Он же рожденный в последние дни ради нас и нашего спасения от Марии Девы и Богородицы по человечеству; один и тот же Христос, Сын, Господь, Единородный, познаваемый в двух природах (?? . . ) неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно; различие Его природ никогда не исчезает от их соединения, но свойства каждой из двух природ соединяются в одном лице и одной ипостаси (. ?? . . . . . ) так, что Он не рассекается и не разделяется на два лица, но Он один и тот же Сын Единородный, Бог Слово, Господь Иисус Христос; такой именно, как говорили о Нем пророки древних времен и как Сам Иисус Христос научил нас, и как передал нам Символ Отцов».
Это определение подписали 454 епископа на шестом заседании, 25 октября, в присутствии самого императора Маркиана, который обратился к собранию сначала на латинском, а затем на греческом языке и которого приветствовали как «нового Константина», а жену его Пульхерию как «новую Елену».
Для дальнейшей истории имело значение то, что произошло на девятом и десятом заседаниях (26—27 октября): реабилитация двух выдающихся епископов, осужденных «Разбойничьим» собором, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского. Феодорита подвергли критике Первый Эфесский собор и Кирилл в своих писаниях; Ива же написал письмо персу Марису, обвиняя Кирилла в аполлинариз-ме. Обе реабилитации были произнесены только после того, как и Феодорит, и Ива формально анафематствовали Нестория. Поначалу колебания Феодорита вызвали возмущение епископов, но его признали православным как только он в конце концов сказал: «Анафема Несторию!» Феодорит был на самом деле человеком ученым и умеренным, устроителем примирения между Кириллом и Иоанном Антиохийским в 433г. Он явно надеялся, что единство может быть восстановлено без анафематствования прежних друзей. Но реабилитация его и Ивы, означавшая принятие в общение собором двух бывших выдающихся и явных критиков Кирилла, будет использована «фундаменталистскими» последователями Кирилла (которые станут известны как монофизиты) в их очернении всего Халкидонского Собора.
Халкидонский Собор не положил конец спорам и волнениям вокруг вопроса о природах и лице Господа Иисуса Христа. Православная Церковь соборно утвердила решения Халкидонского Собора на V Вселенском Соборе в Константинополе в 553 году. Ныне его авторитет также признают римо-католики. Непризнание постановлений Собора является отличительным признаком вероучения антихалкидонитов.
Четвёртый Вселенский Собор
На земле Христос приоткрыл блистающую Божественную славу Свою. Архиепископ Сергий (Королев)
В конце правления императора Феодосия II, при котором состоялся Третий Вселенский Собор, в Константинополе произошла новая церковная смута.
Предстоятель одного из столичных монастырей архимандрит Евтихий, активно выступавший против ереси Нестория, восстававшего на догмат о Богочеловечестве Господа Иисуса Христа, — впал в другую крайность. Он утверждал, что в Иисусе Христе при ипостасном соединении человеческое естество было совершенно поглощено Божеским. Что оно
утратило всё, свойственное человеческой природе, кроме видимого образа. По мнению еретика, после ипостасного соединения в Иисусе Христе осталось только одно Божеское естество, которое в видимом телесном образе жило на земле, страдало, умерло и воскресло. Учение это получило название монофизитства (от греческого «монос» — один, «физис» — природа).
Чтобы оградить Церковь от распространения этого лжеучения, в 448 году Константинопольский архиепископ Флавиан созвал в Собор, на котором учение Евтихия было осуждено большинством епископов. Однако это не остановило еретика. Он имел поддержку при дворе императора и находился в тесных связях с еретиком Диоскором — преемником святителя Кирилла на патриаршей Александрийской кафедре.
Евтихий обратился к императору с жалобой на несправедливость осуждения и требовал суда Вселенского Собора над своими противниками, которых подозревал в несторианстве. Желая примирить Церковь, Феодосий разрешил созвать в 449 году в Ефесе Вселенский Собор.
В церковных летописях этот Собор носит название «разбойничьего». Диоскор, назначенный императором председателем Собора, выступил как диктатор, употребляя угрозы и навязывая свою волю собравшимся. Оправдание Евтихия произошло под давлением светской власти и вызвало бурю протестов. В зал заседания были введены войска, и многие православные пострадали. Архиепископ Константинопольский, святой Флавиан, был избит и умер через три дня от ран.
Победа Евтихия была недолгой. После скоропостижной смерти в 450 году императора Феодосия II, не имевшего детей, ближайшей наследницей престола оказалась его сестра Пульхерия — сторонница Православия. Осознавая, что удержать власть в своих руках ей одной будет не под силу, Пульхерия предложила сенатору Маркиану формально вступить с нею в брак на условии, что она по-прежнему останется девицей. Она провозгласила его императором и сама облекла его властью.
Делом первой необходимости для православной императрицы стало умирение Церкви. В Константинополе ясно понимали: для того чтобы низвергнуть партию Диоскора и положить конец ереси Евтихия, необходимо вновь созвать Собор.
Четвёртый Вселенский Собор состоялся в 451 году в
Халкидоне. Присутствовало на нём 630 епископов. Председателем Собора был Патриарх Константинопольский Анатолий.
Отцы Собора занялись, прежде всего, рассмотрением деяний «разбойничьего» собора 449 года в Эфесе и судом над Диоскором. Обвинителем выступил Евсевий Дорилейский, представивший записку с изложением всех насилий, произведённых Диоскором на «разбойничьем» соборе. По прочтении записки отцы отняли у Диоскора право голоса, после чего он должен был стать в число подсудимых. Ко всему прочему, со стороны некоторых египетских епископов на Диоскора было представлено множество обвинений в безнравственности, жестокости и насилиях.
Собор осудил и низложил Диоскора. Были осуждены и деяния «разбойничьего»
собора, и сам еретик Евтихий. Приняв за образец православное изложение веры архиепископов Кирилла Александрийского и Иоанна Антиохийского, а также послание папы Льва Римского, святые отцы определили догмат об образе соединения в лице Иисуса Христа двух естеств.
«Следуя святым Отцам, все мы единогласно учим, — говорилось в заключительном постановлении Собора, — что Господь наш Иисус Христос есть один и тот же Сын, один и тот же совершенный по Божеству и совершенный по человечеству, истинный Бог и истинный Человек, подобный нам во всём, кроме греха; рождённый от Отца прежде веков по Божеству, но Он же рождённый в последние дни ради нас и нашего спасения от Марии Девы и Богородицы по человечеству; один и тот же Христос, Сын,
Господь, Единородный, познаваемый в двух природах неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно… Он не рассекается и не разделяется на два лица, но Он один и тот же Сын Единородный, Бог Слово, Господь Иисус Христос; такой именно, как говорили о Нём пророки древних времён и как Сам Иисус Христос научил нас, и как передал нам Символ Отцов».
Этим вероопредлением осуждалось как несторианство, так и монофизитство. После Собора император издал относительно монофизитов строгие законы. Все были обязаны принять учение, определённое Халкидонским собором. Монофизитов постановили ссылать в заточение или изгонять; сочинения их сжигать, а за распространение казнить.
Халкидонский собор не положил конца
всем христологическим спорам, однако его вероопределение стало твёрдой основой Восточного Православия на все времена.
Правила Четвертого Вселенского Собора
От святых отцов, на каждом Соборе, доныне изложенные правила соблюдати признали мы справедливым.
Аще который Епископ за деньги рукоположение учинит, и непродаемую благодать обратит в продажу, и за деньги поставит Епископа, или хорепископа, или пресвитера, или диакона, или иного коего от числящихся в клире, или произведет за деньги во иконома, ели евдика [1253] , или парамонария [1254] , или вообще в какую-либо Церковную должность, ради гнусного прибытка своего: таковый быв обличен, яко на сие покусился, да будет подвержен лишению собственной степени: и поставленный им отнюдь да не пользуется купленным рукоположением, или производством: но да будет чужд достоинства, или должности, которые получил за деньги. Аще же явится кто и посредствующим в толико гнусном и беззаконном мздоприятии: то и сей, аще есть из клира, да будет низвержен со своей степени: аще же мирянин, или монашествующий, да будет предан анафеме.
Дошло до святого Собора, что некоторые из принадлежащих к клиру, ради гнусного прибытка, берут на откуп чужие имения, и устрояют мирские дела, о Божием служении небрегут, а по домам мирских людей скитаются, и поручения по имениям приемлют, из сребролюбия. Посему определил святой и великий Собор, чтобы впредь никто, ни Епископ, ни клирик, ни монашествующий, не брал на откуп имений, и в распоряжение мирскими делами не вступал: разве токмо по законам призван будет к неизбежному попечительству над малолетними, или Епископ града поручит кому иметь попечение о церковных делах, или о сиротах, и вдовах беспомощных, и о лицах которым особенно нужно оказать церковную помощь, ради страха Божия. Аще же кто впредь дерзнет преступили сие определение: таковый да будет подвергнут Церковному наказанию.
Истинно и искренне проходящие монашеское житие да удостоиваются приличные чести. Но поелику некоторые, для вида употребляя одежду монашескую, расстроивают Церкви и гражданские дела, по произволу ходя по градам, и даже монастыри сами для себя составляти покушаются: то рассуждено, чтобы никто нигде не созидал, и не основывал монастыря, или молитвенного дома, без соизволения Епископа града. Монашествующие же, в каждом граде и стране, да будут в подчинении у Епископа, да соблюдают безмолвие, да прилежат токмо посту и молитве, безотлучно пребывая в тех местах, в которых отреклись от мира, да не вмешиваются ни в Церковные, ни в житейские дела, и да не приемлют в них участия, оставляя свои монастыри: разве токмо когда будет сие позволено Епископом града, по необходимой надобности. Да не приемлется также в монастырях в монашество никакой раб, без воли господина его. Преступающему же сие наше определение, определили мы быти чуждым общения Церковного, да не хулится имя Божие. Впрочем Епископу града надлежит имети о монастырях должное попечение.
О Епископах, или клириках, преходящих из града во град, рассуждено, чтобы положенные Святыми отцами правила пребывали во своей силе.
Решительно никого, ни во пресвитера, ни во диакона, ниже в какую степень Церковного чина, не рукополагати иначе, как с назначением рукополагаемого именно к Церкви градской, или сельской, или к мученическому храму, или к монастырю. О рукополагаемых же без точного назначения, святой Собор определил: поставление их почитати недействительным, и нигде не допускати их до служения, к посрамлению поставившего их.
Вчиненным единожды в клир, и монахам, определили мы не вступати ни в воинскую службу, ни в мирской чин: иначе дерзнувших на сие, и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предавати анафеме.
Клирики при богадельнях, монастырях и храмах мученических, да пребывают, по преданию Святых отцов, под властию Епископов каждого града, и да не исторгаются, по дерзости, из-под управления своего Епископа. А дерзающие нарушати сие постановление, каким бы то ни было образом, и неподчиняющиеся своему Епископу, аще будут клирики, да подлежат наказаниям по правилам: аще же монашествующие, или миряне, да будут отлучены от общения Церковного.
Аще который клирик с клириком же имеет судное дело, да не оставляет своего Епископа, и да не пребегает к светским судилищам. Но сперва да производит свое дело у своего Епископа или, по изволению того же Епископа, избранные обеими сторонами да составят суд. А кто вопреки сему поступит: да подлежит наказаниям по правилам. Аще же клирик со своим, или со иным Епископом имеет судное дело: да судится в областном Соборе. Аще же на Митрополита области Епископ, или клирик имеет неудовольствие: да обращается, или к Экзарху великия области, или к престолу царствующего Константинополя, и пред ним да судится.
Не дозволяется клирику в одно и тожде время числитися в Церквах двух градов, сиречь в той, в которой он начально рукоположен, и в той, к которой перешел, яко большей, из желания суетной славы. Творящих же сие возвращати к собственной их Церкви, к которой начально рукоположены, и там токмо им служити. Аще же кто от одной Церкви в другую преведен: таковый да не имеет никакого участия в принадлежащем прежней Церкви, как-то, в зависящих от нее мученических храмах, или в богадельнях или в странноприимных домах. А дерзающих, после определения сего великого и Вселенского собора, делати что-либо ныне воспрещаемое, святой Собор определил низлагати с их степени.
Всем убогим, и вспоможения требующим, определили мы, по удостоверении в их бедности, ходити с мирными токмо церковными письмами, а не с представительными грамотами. Понеже представительные грамоты надлежит давати токмо лицам, находящимся под сомнением.
Дошло до нас яко некие, вопреки Церковным постановлениям, прибегнув ко властям, посредством прагматических грамот, единую область на две рассекли, яко быти от сего во единой области двум Митрополитам. Посему определил святой Собор, да ничто таковое творити впредь не дерзает Епископ. Ибо покусившийся на то низвержен будет со своей степени. Град же, который по Царским грамотам почтен именованием Митрополии, единою честию да довольствуется, так как и Епископ управляющий его Церковию, с сохранением собственных прав истинной Митрополии.
Клирикам чужим и незнаемым в другом граде, без представительной грамоты собственного их Епископа, отнюдь нигде не служити.
Понеже в некоторых Епархиях позволено чтецам и певцам вступати в брак: то определил святой Собор, чтобы никому из них не было позволено брати себе в жену иноверную: чтобы родившие уже детей от такового брака, и прежде сего уже крестившие их у еретиков, приводили их к общению с Кафолическою Церковию: а не крестившие не могли крестити их у еретиков, ни совокупляти браком с еретиком, или Иудеем, или язычником: разве в таком томко случае, когда лицо, сочетавающееся с православным лицом, обещает прейти в православную веру. А кто преступит сие определение святого Собора: тот да подлежит епитимии по правилам.
В диакониссы поставляти жену, не прежде четыредесяти лет возраста, и притом по тщательном испытании. Аще же приявши рукоположение, и пребывши некоторое время в служении, вступит в брак: таковая, как оскорбившая благодать Божию, да будет предана анафеме, вместе с тем, кто совокупился с нею.
Деве, посвятившей себя Господу Богу, равно и монашествующим, не позволяется вступати в брак. Аще же обретутся творящии сие: да будут лишены общения Церковного. Впрочем определили мы местному Епископу имети полную власть в оказании таковым человеколюбия.
По каждой епархии, в селах, или предградиях сущие приходы, должны неизменно пребывати под властию заведывающих оными Епископов: и наипаче, аще, в продолжении тридесяти лет, бесспорно имели оные в своем ведении и управлении. Аще же не далее тридесяти лет был, или будет о них какой спор: то да будет позволено почитающим себя обиженными, начати о том дело пред областным Собором. Аще же кто будет обижен от своего Митрополита: да судится пред Экзархом великия области, или пред Константинопольским престолом, якоже речено выше. Но аще Царскою властию вновь устроен, или впредь устроен будет град: то распределение церковных приходов да последует гражданскому и земскому порядку.
Соумышление, или составление скопища, аки преступление, совершенно воспрещено и внешними законами: кольми паче должно возбраняти в Церкви Божией, дабы сего не было. Аще убо некие из клира, или монашествующие окажутся обязующими друг друга клятвою, или составляющими скопище, или строющими ковы Епископам, либо своим сопричетникам: совсем да будут низвержены со своей степени.
Дошло до слуха нашего, что в областях не бывает установленных правилами, Соборов Епископов, и от сего многие церковные дела, требующие исправления, остаются в небрежении. Посему определил святой Собор, согласно с правилами Святых отцов, чтобы в каждой области Епископы дважды в году собиралися воедино, где назначит Епископ Митрополии, и исправляли все, что откроется. А Епископам, которые не приидут на Собор, хотя находятся в своих градах, и притом пребывают в здравии, и свободны от всякого необходимого и неотложного занятия, братолюбно сказати слово прещения.
Клирикам, определенным к Церкви, не позволительно, как уже мы постановили, определятися к Церкви иного града: но должны быти довольными тою, в которой начально удостоены служения, за исключением тех токмо, кои, лишась отечества своего, по нужде прешли в другую Церковь. Аще же который Епископ, после определения сего, приимет клирика принадлежащего другому Епископу: то суждено нами быти вне общения церковного и приятому, и приявшему, доколе перешедший клирик не возвратится во свою Церковь.
От клириков, или мирян, доносящих на Епископов, или на клириков, не принимати доноса просто и без исследования: но предварительно изведывати общественное о них мнение.
Не позволяется клирикалам, по смерти своего Епископа, расхищати вещи ему принадлежавшие, как сие воспрещено и древними правилами [1255] . Творящии же сие подвергаются опасности низложенными быти со своей степени.
Дошло до слуха святого Собора, что некоторые из клира и монашествующие, не имея никаких поручений от своего Епископа, а иные, даже быв отлучены им от общения церковного, приходят в царствующий град Константинополь, и в оном долго жительствуют, творя смятения, и нарушая церковное устройство, и даже домы некоторых расстроивают. Того ради определил святый Собор: во-первых, посредством екдика святейшия Константинопольския Церкви, напоминати им, да удалятся из царствующего града. Аще же бесстыдно продолжати будут те же дела: то удаляти их из оного и неволею, посредством того же екдика, и возвращати к своим местам.
Единожды освященным, по изволению Епископа, монастырям пребывати монастырями навсегда: принадлежащие им вещи сохраняти, и впредь не быти оным мирскими жилищами. Попускающие же сему быти, да подлежат наказаниям по правилам.
Поелику некоторые Митрополиты, якоже нам соделалось гласным, небрегут о вверенных им паствах, и отлагают поставление Епископов: того ради определил святой Собор, чтобы поставления Епископов совершаемы были в продолжении трех месяцев: разве неизбежная нужда заставит продлити время отлагательства. Не творящий сего подлежит церковной епитимии. Между тем доходы вдовствующие Церкви да сохраняются в целости икономом ее.
Поелику в некоторых Церквах, якоже нам соделалось гласным, Епископы управляют церковным имуществом без икономов: того ради рассуждено всякой Церкви, имеющей Епископа, имети из собственного клира иконома, который бы распоряжал церковным имуществом, по воле своего Епископа: дабы домостроительство церковное не без свидетелей было, дабы от сего не расточалося ее имущество, и дабы не падало нарекание на Священство. Аще же кто сего не учинит: таковый повинен Божественным правилам.
Похищающих жен для супружества или содействующих, или соизволяющих похитителям, святой Собор определил: аще будут клирики, низлагати со степени их: аще же миряне, предавати анафеме.
Во всем последуя определениям Святых отцов, и признавая читанное ныне правило ста пятидесяти Боголюбезнейших Епископов, бывших в Соборе во дни благочестивые памяти Феодосия, в царствующем граде Константинополе, новом Риме, тожде самое и мы определяем и поставляем о преимуществах святейшей Церкви тогожде Константинополя, нового Рима. Ибо престолу ветхого Рима Отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят Боголюбезнейшие Епископы, предоставили равные преимущества Святейшему престолу нового Рима, праведно рассудив да град, получивший честь быти градом Царя и Синклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет второй по нем. Посему токмо Митрополиты областей, Понтийские, Асийские и Фракийские, и такожде Епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченного святейшего престола святейшей Константинопольской Церкви: сиречь, каждый Митрополит вышепомянутых областей, с Епископами области, должны поставляти епархиальных Епископов, как предписано Божественными правилами. А самые Митрополиты вышеупомянутых областей должны поставляемы быти, как речено, Константинопольским Архиепископом, по учинении согласного, по обычаю, избрания, и по представлении ему оного.
Епископа низводити на пресвитерский степень есть святотатство. Аще же некая праведная вина отстраняет его от Епископского действа: то не должен он занимати и пресвитерского места. Но аще без всякой вины отстранен от своего достоинства: то да будет восстановлен в достоинство Епископства.
Поелику благоговейнейшие Епископы Египетские отложили в настоящее время, подписати послание святейшего Архиепископа Льва, не аки бы противяся Кафолической вере, но представляя существующий в Египетской области обычай, ничего такового не делати без соизволения и определения своего Архиепископа, и просят отсрочити им до поставления будуего Епископа великого града Александрии: того ради за праведное и человеколюбное дело признали мы, оставити их в своем сане в царствующем граде, и дати им срочное время до поставления Архиепископа великого града Александрии. Посему, пребывая в своем сане, или да представят поручителей, аще возможно им сие, или клятвенным обещанием да отвратят сомнение.
Значение Халкидонского Собора.
Значение Халкидонского Собора.
Определение Халкидонского Собора не было компромиссной формулой. Четыре голых негативных понятия — неслитно, неизменно, нераздельно и неразлучно — были лишены конкретного содержания. Из моста, который давала верующему его вера, из моста от земли к небу они сделали линию, тонкую как волос, по которому могут подняться, попасть в рай разве только исповедники ислама (Ср. Harnack. Lehrbuch. I, s. 391; Гидулянов, стр. 720)… Халкидонский Собор стал знамением пререкаемым. Более столетия церковная политика императоров и внутренние отношения Церкви вращались около одного вопроса: принимать или не принимать Халкидонский Собор? Этот вопрос оказался связанным с такими национальными и политическими элементами, что и для Римского государства он имел самую высокую важность. Императоры в эпоху арианских споров вмешивались в догматические споры по своей охоте. В V-VI вв. императоры почти насильственно, или по печальной необходимости втягивались в споры о Халкидонском Соборе. В данное время — признавать или не признавать Халкидонский Собор — это значало для государя в сущности, — крепко ли на его главе надета диадема, твердо ли он держится на троне против внутренних врагов и насколько мощные силы он может противопоставить внешнему неприятелю. Самый факт этих пререканий о Халкидонском Соборе и именно — об его вероопределении говорит об его высоком догматическом достоинстве. По своей непререкаемой определенности Халкидонский . равносилен Никейскому символу. Догматическое вероопределение было выражено в Халкидоне с такою ясностью, что этот Собор нельзя было не признать, в действительности отрицая его (т. е. лицемерным образом). С тремя короткими словами этого . ’а: ?? . . — не могло ужиться никакое монофизитское убеждение; все равно, как ни один арианин не мог согласить никейского . со своими убеждениями. Монофизитство нашло себе опору в национальной розни, которой не могли преодолеть ни греческая культура, ни римское владычество. Несторианство казалось величиною незначительною: оно ограничивалось лишь одною народностью;
несториане назывались Халдейскими или Сирийскими христианами, или христианами Фомы. Монофизитство же захватило несколько народностей — сирийцев, коптов, армян, эфиопов (абиссинцев). Число сирийских яковитов до 80 тысяч. Из прежних несториан, с 1665 г. к ним примыкают христиане св. Фомы до 200 тысяч. Всех монофизитов до 6 миллионов, абиссинцев до 3 миллионов, армян до 2 1/4 миллионов. Есть еще униаты.
Похожие главы из других книг
1.1. Датировка Никейского собора
1.1. Датировка Никейского собора 1.1.1. Никейский собор и пасхалия Считается, что на Первом вселенском соборе в Никее (Никея – город в Малой Азии) в 325 году новой эры был составлен и утвержден церковный календарь. В дальнейшем этому календарю, называемому ПАСХАЛИЕЙ,
Глава XI Лев I и Зинон. Следствия Халкидонского собора. Основание остготского господства в Италии
Глава XI Лев I и Зинон. Следствия Халкидонского собора. Основание остготского господства в Италии Переходя к изложению ближайших после Халкидонского собора событий, заметим вместе с покойным Гельцером, что рассматриваемые с политической точки зрения постановления
«Хулиганы» у Казанского собора
«Хулиганы» у Казанского собора Разгром народовольческих организаций на некоторое время охладил пыл революционеров. Хотя затишье длилось недолго. Первая крупная акция состоялась 6 декабря 1876 года в Казанском соборе Санкт-Петербурга. Русская и еврейская молодежь решила
Глава XI Лев I и Зинон. Следствия Халкидонского собора. Основание Остготского господства в Италии
Глава XI Лев I и Зинон. Следствия Халкидонского собора. Основание Остготского господства в Италии Переходя к изложению ближайших после Халкидонского собора событий, заметим вместе с покойным Гельцером, что рассматриваемые с политической точки зрения постановления
Процедура собора Общий ход соборной деятельности был таков. По Сократу, датой открытия собора нужно считать 20 мая. A торжество закрытия собора было приурочено императором к 25 августа, ко дню празднования им 20-летнего юбилея его царствования. Между этими датами некоторые
Победа 28-го правила Халкидонского собора в истории
Победа 28-го правила Халкидонского собора в истории He получая папского утверждения, император Маркиан вынужден был отступиться и 7 февраля 452 г. наконец утвердить все постановления Халкидонского собора. После этого и папа утвердил их, умолчав о 28-м правиле, как бы
Императоры Зинон (474–491 гг.) и Василиск (475–476 гг.). 1-е отступление от Халкидонского собора
Императоры Зинон (474–491 гг.) и Василиск (475–476 гг.). 1-е отступление от Халкидонского собора Император Лев I умер в 474 г. Ему на смену выдвинули военного авантюриста из исаврийских варваров. Потомки пиратов, исаврийцы, были, наподобие современных курдов, разбойниками на
Необходимость вселенского собора
Окончание собора 680–681 гг.
Окончание собора 680–681 гг. Заключительное 18-е заседание было назначено на 16 сентября. K нему заготовлено было и вероопределение. Собрались 174 епископа. И появился снова для председательствования император. B opoce собора были повторены вероопределения вселенских соборов:
Ход Земского собора 1613 г. Можно предположить, что 6 января 1613 г. Земский собор начал работу. Одним из первых на нем был решен вопрос о пожаловании Д.Т. Трубецкому волости Вага, которой обычно владели близкие родственники царя. Так, при Федоре Ивановиче она была пожалована
1. Датировка Никейского собора
1. Датировка Никейского собора 1.1. Никейский собор и пасхалия Считается, что на Первом вселенском соборе в Никее (Никея – город в Малой Азии) в 325 году новой эры был составлен и утвержден церковный календарь. В дальнейшем этому календарю, называемому ПАСХАЛИЕЙ,
Глава 1. Последствия Эфесского и Халкидонского соборов (Дифизиты и монофизиты. Севир Антиохийский)
История монофизитов после Халкидонского Собора.
История монофизитов после Халкидонского Собора. Национальный и политический сепаратизм туземного населения в диоцезах восточных и египетском получал теперь подкрепление в религиозной распре из-за Халкидонского Собора. Вопрос о привлечении несогласных теми или
Из «узорочья» Успенского собора
Из «узорочья» Успенского собора Убранство зданий, построенных Боголюбским, восхищало современников. Блеск позолоты на утвари владимирского Успенского собора напоминал о великолепии храма «премудрого» библейского царя Соломона.«Князь же Андрей… доспе церковь камену
Ход Земского собора 1613 г.
Ход Земского собора 1613 г. Можно предположить, что 6 января 1613 г. Земский собор начал работу. Одним из первых на нем был решен вопрос о пожаловании Д. Т. Трубецкому волости Вага, которой обычно владели близкие родственники царя. Так, при Федоре Ивановиче она была пожалована
Наиболее значительные произведения Монферрана широко известны. Это Александровская колонна, или Александрийский столп, и Исаакиевский собор, проектированию и строительству которого архитектор отдал большую часть своей жизни — сорок с лишним лет.
Где находятся кельнский собор Кёльнский Собор — собор в Кёльне, Германия. Входит в 1000 лучших мест мира по версии нашего сайта. За несколько километров до того, как вы будете подъезжать
Князь-Владимирский собор Собор является одним из шедевров архитектуры екатерининской эпохи, восхищает красотой и изяществом (проект А. Ринальди). Князь-Владимирский собор на Петроградской стороне занимает особое место среди православных святынь Санкт-Петербурга. В
