Содержание:
Последнее плавание: как «доживают» свои дни списанные суда в Приморье
Проблема утилизации списанного флота остро стоит в Приморье. Десятки брошенных судов разной степени затопленности ждут, когда их разберут на составляющие, однако в России до сих пор нет закона, обязывающего судовладельца утилизировать списанное плавсредство. Отслужившие суда в Приморье в лучшем случае свозят в отдаленные бухты, а в худшем – бросают посреди рейда.
Несколько точек на карте Приморья – живописные места, где из воды торчат остовы военных кораблей и гражданских судов. Своеобразные кладбища – памятники безнаказанности.
Утилизировать судно или корабль необходимо для защиты окружающей среды. В России с сентября 2010 года действует Постановление № 620 «Об утверждении технического регламента о безопасности объектов морского транспорта». Согласно документу, утилизировать суда обязан собственник, причем в специализированных местах: судоверфях с оборудованными доками, с предоставлением кипы документов и сертификатов.
Отправляя судно «на разделку», владелец должен немало заплатить за работу компании, оказывающей эту услугу. Разумеется, владельцы стараются избежать дополнительных расходов на «мертвое» плавсредство, поэтому практика утилизации судов в своих портах у нас не прижилась. «Центрами» по утилизации старых судов являются Индия, Пакистан, Бангладеш и Турция. Здесь дешевле, но не все суда могут проделать подобное путешествие из Приморья без привлечения дополнительных сил и средств.
Кодекс торгового мореплавания гласит, что «собственник затонувшего имущества обязан по требованию капитана морского торгового порта или капитана морского рыбного порта в установленный им срок поднять затонувшее имущество и при необходимости удалить или уничтожить его». Существует также международная конвенция по страхованию судов на случай их гибели и затопления, принятая в 2019 году. В Японии, например, требуется, чтобы все суда, заходящие в ее воды, были застрахованы. В этом случае затонувшее судно будет поднимать страховая компания и расходы с собственника будет взимать она же. Но Россия к конвенции не присоединилась, поэтому портовым властям остается только бегать за собственником или разыскивать его по всем возможным каналам и просить убрать судно.
Обязать судовладельца администрация порта может только через суд. Но если собственником является иностранное лицо или хозяин скрывается, то никаких инструментов воздействия на него нет. Именно поэтому в бухтах Приморья появляются новые «кладбища кораблей».
Хасанский район
Много судов навсегда осталось в Хасанском районе. Самым известным кладбищем является, пожалуй, бухта Витязь. История бухты с советских времен красноречиво показывает противостояние военных и научных интересов.
В середине прошлого века бухта Витязь была военной территорией, где базировались дизельные подлодки. Дно бухты для них углубляли, а на берегу строили базу и налаживали инфраструктуру. Полуразрушенные бетонные пирсы, плавучие причалы, дом начальствующего состава – все эти «артефакты» до сих пор сохранились, правда, в весьма плачевном состоянии.
В 70-х годах здесь построили лаборатории ДВО РАН, привезли глубоководные аппараты и закупили зверобойные шхуны финской постройки – их переоборудовали под плавучие лаборатории и переименовали в дальневосточных морских млекопитающих – «Ларгу», «Лахтака», «Крылатку» и «Белька». В «Крылатке» была оборудована водолазная, в «Ларге» жили сами научные работники. В 80-х военные и ученые работали вместе, в Витязе был создан военный дельфинарий.
Позже научную базу стал как будто преследовать злой рок: сначала сгорела «Ларга», при пожаре погиб один из научных сотрудников. Затем пламя уничтожило «Крылатку» вместе с водолазной базой. Шхуну «Белек» переименовали в «Саламандру» и вытащили на берег. Ученые превратили ее в наблюдательный пункт, но позже и она пострадала от огня: по свидетельствам очевидцев, внутри корпуса проводились сварочные работы и начался пожар. Еще одно судно, вероятно, «Лахтак», затонуло на глубине 12 метров на входе в бухту.
Недалеко от маяка Гамова на дне лежит научно-исследовательское судно «Кварц»: оно натолкнулось на подводную скалу в районе Камня опасности. Теперь на судне живут колонии морских моллюсков и прочей донной живности. Аналогично погиб сейнер «Лысьва» в 1972 году – лежит на дне в сотне-другой метров от мыса Шульца. Вместе с ним покой на дне нашли 11 рыбаков. Сейнер долго считался пропавшим без вести. По одной из версий судно подорвалось на мине во время траления, по другой – налетело на скалы.
В районе мыса Гамова, довольно опасного для судоходства района, пароход «Владимир», принадлежавший компании Шевелева, 1906 года постройки, налетел в тумане на «банку» и остался здесь навеки.
Еще одно красивое, но малодоступное для туриста место – граница с Северной Кореей, устье реки Туманган. Здесь находится кладбище северокорейских шхун. Это пограничная зона, поэтому для проезда и прохода требуется специальное разрешение. Дорога от поселка Хасан к самой границе, что называется, «так себе». Береговая линия песчаная, а в песок зарыты лодочки и джонки нарушителей государственной границы. Среди задержанных Погрануправлением ФСБ встречались и потерявшие ориентацию в тумане «судоводы», и перебежчики, и браконьеры. Самих нарушителей при поимке депортируют на родину, а вот плавсредства остаются на российском берегу и доживают здесь свой невеселый век.
Фокино
В заливе Абрек есть закрытое кладбище кораблей. Здесь, на одной из многочисленных стоянок ТОФ, ждут разделки на металл бывшие вспомогательные суда военно-морского флота. Проход сюда закрыт.
Два больших судна стоят у причала со срезанными металлическими частями палубных построек. Это средний морской танкер «Егорлык», построенный в 1968 году, и морской наливной танкер «Тагил» 1976 года постройки. Оба были списаны ТОФ в 2007-м, а до того входили в состав бригады обеспечения флота. Рядом с ними впритирку стоит пара судов поменьше.
С другой стороны бухты в ожидании модернизации стоит тяжелый атомный ракетный крейсер «Адмирал Лазарев». С конца 90-х годов прошлого века ждут ремонта эсминцы – «Боевой» и «Безбоязненный». Большой десантный корабль «Александр Николаев» будет утилизирован, списанные плавучие мастерские переоборудованы под мишени для действующего флота.
Владивосток
Приморская столица тоже богата затопленными и брошенными судами. Часть из них все еще находится в городской черте, у причальных стенок и на рейде.
В советское время корабли и подводные лодки топили прямо в бухте Улисс. Их выводили на середину акватории, поджигали, а потом остатки разрезали. Примерно так выглядела военная утилизация. Сейчас в Улиссе стоят сухогрузы «Ирбит» и «Уфа». Тут же базируется танкер «Владимир Колечицкий». И были они приписаны к Тихоокеанскому флоту, и стали не нужны, и ждут утилизации. На них, поскольку суда базируются у причалов, все еще стоят вахтенные и есть какой-никакой приписанный экипаж. Но с самих судов давно уже срезано все ценное, а выйти в море снова они не смогут.
Самое известное владивостокское кладбище уже не является таковым, поскольку с судов в бухте Труда в момент подготовки к саммиту АТЭС срезали все, что могли и не могли. Когда-то здесь была «утилизационная база» того же Тихоокеанского флота. Суда ждали разделки на металл еще с 70-х годов прошлого века. На 2000-й год здесь находилось 42 судна разных проектов и назначений: гидрографические суда, сейнеры, военные корабли без вооружения, даже подводные лодки. Первая фаза «распила» произошла в 2006-2007 годах, когда бухту открыли. Металлисты срезали все надводные детали судов, а кое-где добрались и до подводных частей остовов.
В 2013 году к свалке неизвестным образом добавилось еще несколько гражданских судов, а затем прибыла и вторая волна металлистов. Сейчас над водой уже практически не осталось никаких следов кладбища, однако на дне все еще лежат останки судов. Бухту за этот потрясающий мрачноватый вид ценят любители сапсерфинга.
Еще одно кладбище было когда-то в проливе Старка, но и там побывали охотники за металлом, которые срезали все надводные части судов. То, что осталось, говорят, ушло в песок – не найти. В районе мыса Тобизина есть затонувший самолет. Несколько брошенных плавсредств стоят на острове Попова.
На Рейнеке возле утеса Красная скала лежит проржавевший насквозь немецкий ледокол «Пересвет». Вернее, назывался он Castor, пока не попал во время Второй мировой войны под бомбардировку и не был передан Союзу в качестве трофея. В 50-х годах обновленный «Пересвет» попал на Дальний Восток, где служил до середины 70-х. Потом, как это часто случается у скалистых берегов, напоролся на камни и остался на них лежать. Долгое время служил мишенью для военно-морского флота, как танки на Желтухина. Изрешечен снарядами и изрядно потрепан металлистами.
Затопленные суда есть по всему заливу Петра Великого, вплоть до острова Аскольд, многие из них связаны с историей освоения берегов Приморья на рубеже 19-20 веков. Еще больше – относятся к эпохе «военизированного» Приморья – суда и военные корабли Тихоокеанского флота. Многие стали жертвами вандалов, а иные все еще смотрят в море и тщетно ждут новый экипаж и новые задачи.
Что скрывают бухты Севастополя
Место, где расположен современный Севастополь, заселено людьми уже больше 2,5 тыс. лет, а история самого города — это, прежде всего, две его героические обороны: во время Крымской (1853–1856) и Великой Отечественной войн. Жизнь людей здесь всегда была связана с морем, а после основания Севастополя в 1783 году — с Черноморским флотом, главной базой которого является город-герой.
В мае этого года археологи нашли обломки подводной лодки «Камбала», затонувшей в результате катастрофы у берегов Севастополя в 1909 году. Тогда «Камбала» участвовала в маневрах Черноморского флота, провела первую в истории российского подводного флота успешную ночную атаку. После этого из-за ошибки командира произошло столкновение субмарины с линейным кораблем «Ростислав». Лодка оказалась разрезана на две части и затонула. О кораблях разных времен, погибших в акватории Севастополя — от мыса Лукулл до мыса Сарыч, — в материале ТАСС.
Найти порт Херсонеса
Большая часть археологических находок у берегов Севастополя относится к периоду Херсонеса, основанного в 424–421 годах до н.э. как древнегреческая колония и просуществовавшего до конца ХIV века. «Херсонес был не менее крупным и богатым городом, нежели Пантикапея (древнегреческий город на месте современной Керчи — прим. ТАСС). Но в Пантикапее известен порт, а у нас есть и театр, и прекрасная система обороны города, богатые общественные здания. Наверняка должен быть и хороший порт», — рассказывает завотделом подводной археологии музея-заповедника «Херсонес Таврический», кандидат физико-математических наук Андрей Букатов.
Изучение порта даст возможность узнать о торговых связях Херсонеса, их интенсивности в разные периоды существования города. Еще в 1960-е годы археологи обнаружили у входа в Карантинную бухту скопления керамики в виде пятен. Тогда было выдвинуто предположение, что это следы древних кораблекрушений. «Но наши исследования позволяют предположить, что часть этого материала происходит из разрушенного берега, а часть — это следы деятельности порта. В те времена не весь товар выгружался на берег непосредственно с корабля, подходили маломерные суда, на них происходила перегрузка товара, а разбитые амфоры летели за борт, вот в этих местах и наблюдается скопление керамического материала», — говорит археолог.
Современный урез берега сильно отличается от береговой линии тех времен. «Портовые сооружения в Карантинной бухте, если они тут были, то располагались от нынешнего уреза воды достаточно далеко, потому что сейчас уже уничтожена достаточная часть побережья. По разным оценкам, порядка 70 метров берега уничтожено за все время существования города. Но наши исследования дают даже больший результат: может идти речь и о 90 метрах», — поясняет Букатов.
«Берег Херсонеса теряет каждые 100 лет порядка 2,3–2,5 метров, — говорит кандидат исторических наук Виктор Лебединский, руководитель подводно-археологической экспедиции Института востоковедения РАН. Причем если пологие склоны затопляются постепенно и культурные слои остаются неизменными, то скалистый северный берег Херсонеса обрушается, и археологам остается лишь поднимать уцелевшие артефакты из воды».
Одной из крупных находок последнего времени стало обнаружение в 2019 году византийского корабля X–XI века в районе Балаклавы, на глубине 83 метров. «Судно великолепно сохранилось, на дне находятся не только амфоры, но и прекрасно сохранились корабельные конструкции, потому что на такой глубине большая насыщенность сероводородом, минимальная органическая жизнь — нет червя, который уничтожает дерево. В верхнем слое кораблекрушения просматривается порядка 250 амфор и их крупных фрагментов, место их производства — район Константинополя», — рассказывает археолог Лебединский.